Самым большим желанием у Мелвилла было удалиться как можно скорее. Елизавета почувствовала это и отпустила посла, взяв обещание донести ее предложение до дорогой сестры немедленно. Знать бы еще как?! Головная боль на остаток дня бедному послу была обеспечена.
В таком весьма задумчивом виде его встретил Сесил. Мелвилл вцепился канцлеру в руку:
— Уильям, скажите, какой идиот подсказал ей мысль сватать Марии Роберта Дадли?! Надеюсь, это не вы?!
— Не я! — рассмеялся Сесил. — Сама придумала.
— Чертова баба!
Сесил снова рассмеялся:
— Вы стали употреблять мои ругательства?
— Будешь тут… Неужели Дадли согласен?
— А кто его спрашивал?
— Неужели не спрашивала? — В глазах бедного посла появилась робкая надежда.
Канцлер вздохнул:
— Спрашивала, да только так, что отказаться невозможно. Нам никогда не понять этих женщин, черт их подери!
Они посмотрели друг на друга и вдруг рассмеялись. Потом Сесил развел руками:
— Все, что могу сделать, — попытаться убедить ее отдать Марии Дарнлея. Но скажу честно, с этим вы тоже наплачетесь…
— Почему?
— Господи, да хлыщ же!
— Лучше хлыщ, чем Дадли.
— Не знаю… не знаю…
Влад прислал ко мне слугу с просьбой срочно встретиться. Я и сама понимала озабоченность приятеля. Вот Артуру ни за что помогать не стала бы, а Владу с удовольствием, только чем?
Елизавета действительно в предыдущий день начала приводить свою дьявольскую задумку в действие. И я была этому невольной свидетельницей.
Она позвала Дадли для разговора тет-а-тет. Ушки на макушках встали у всех камеристок, но королева твердой рукой удалила всех до единой и наказала мне никого не подпускать к двери и на выстрел арбалета!
Увидевший такие меры предосторожности Дадли приосанился, это могло означать только откровенный разговор. Давно пора! Знать бы, что его ждет…
Глаза Елизаветы блеснули насмешкой:
— Хотите стать королем, Роберт?
А Дадли уже действительно надоело ходить вокруг да около! Столько лет он рядом с этой рыжей фурией, могла бы понять, что не только ради ее круглых глаз и красивых рук увивается… Роберт терпеливо сносил все капризы своей повелительницы, втайне ожидая взять над ней верх, как только станет выше на корону. Хотя какая тут тайна, всем давно известна их взаимная привязанность, и последний результат этой привязанности тоже известен.
Но сейчас они одни, а чего хочет Роберт, Елизавета знает не хуже него. Дадли вскинул голову, глядя прямо в глаза королеве:
— Да, Ваше Величество.
Снова усмехнулась, причем откровенно. И что-то в этой усмешке очень не понравилось Роберту.
— Вы будете королем, Роберт Дадли. Но готовы ли вы исполнить любую мою волю?
Ах, вот чего она ждет… Хочет, чтобы он поклялся быть послушным мальчиком и до конца жизни ползать перед ней на коленях? Глупышка, она еще не вполне ведала силу рук Роберта и силу, заключенную между его ногами. Может, и к лучшему? Попав к нему в руки в постели на правах супруги, она станет покладистой, и тогда любое данное сейчас обещание не будет иметь никакого значения. В своей неотразимости в качестве любовника Роберт был уверен абсолютно, потому так же насмешливо кивнул:
— Да, Ваше Величество, я готов выполнить любую вашу волю, какой бы она ни была!
— Обращаю ваше внимание, сэр Роберт, это вы произнесли «любую», в чем бы она ни выражалась.
Играть так играть, дорогая! Дадли картинно расширил глаза, изображая испуг:
— Ах, вы меня пугаете, Бэсс! Надеюсь, это не будет приказанием жениться на ком-нибудь…
Сам подсказывал ей ответ. Королева согласилась:
— Именно, Роберт. Вы обещали выполнить любой мой приказ, а потому женитесь!
Наконец-то! Столько времени берегла его, как собака сено, не подпуская никого и близко, а теперь созрела. Дадли скромно опустил глаза, чтобы не выдать слишком явную радость. Конечно, его унижало положение, занимаемое при Елизавете. Роберта откровенно не могли терпеть все — от Сесила до камеристок королевы. Одни за стремление к незаслуженной, как считали, власти, другие из зависти, третьи из-за того, что не рисковал сделать и шага в сторону без разрешения Елизаветы, четвертые… Да мало ли за что можно не любить королевского фаворита!
— Как прикажете, Ваше Величество.
Елизавета стояла у окна к нему спиной, резко повернувшись (ей так нравилось, когда юбки взметаются вверх, а фижмы даже после остановки продолжают колыхаться!), королева добавила:
— На Марии Стюарт!
— Что?! — Вот теперь глаза Роберта Дадли расширились без всякой игры с его стороны.
— Вы обещали выполнить любую мою волю. Я желаю, чтобы вы, Роберт Дадли, стали мужем шотландской королевы Марии Стюарт, моей кузины и весьма красивой женщины.
Ах, вот в чем дело! Проверяет его верность…
— Ваше Величество, я готов жениться на любой англичанке и оставить ее жить в имении, как сделал это с Эми, ради того, чтобы ежечасно видеть вас. Но уезжать в Эдинбург и называть своей супругой даже очень красивую женщину, не надеясь каждое утро предстать под ваши прекрасные очи… Увольте, это выше моих сил. Если только вы хотите моей смерти…
Елизавета спокойно наблюдала, как Роберт разводит руками, изображая высшую степень сожаления. Как же прекрасно она понимала всю его растерянность! Как хорошо видела игру! Но королева любила Дадли и ничего поделать с собой не могла.
Я стояла за дверью и все прекрасно слышала. Честное слово, не могу сказать, чтобы этот финт ушами мне пришелся по душе. Вообще-то не слишком красиво делать такие вещи. Она мстит Дадли за свою зависимость от него? Но при чем тогда Мария Стюарт? Шотландская королева облизывается на ее корону? Ну и что, мало ли кто на что облизывается?
Впервые за много лет я была не просто не в восторге от того, что делала моя подопечная, но и откровенно осуждала ее. Какой дрянью бы ни был Дадли, проще ему сказать, что он сволочь и изображает любовь только из-за короны, чем вот так унижать, чтобы потом самой же беситься от ревности. Я прекрасно понимала, что будет, если Дадли и Мария Стюарт согласятся. Боком это выйдет нам с Мелвиллом. И еще бедолаге Сесилу.
Ну что за Рыжая!
Но пока я возмущалась, Елизавета «добивала» в кабинете своего любовника:
— Сэр Дадли, я поставлю ваших с Марией будущих детей наследниками первой очереди…
Роберт едва сдержался, чтобы не заорать: «К черту будущих детей!» Мысли метались, пытаясь найти приемлемый выход. Чего она в действительности хочет?! Роберт вспомнил, как однажды услышал от вышедшего из кабинета королевы Сесила произнесенное сквозь зубы «Чертова баба!». Сейчас Дадли с ненавистным ему Сесилом был полностью согласен. Не его ли это задумка?
