— Безусловно, Ваше Величество.
Мелвилл никак не мог понять, к чему она клонит.
— Видите, сколько достойных лордов есть в Лондоне. — Изящный веер, особая страсть королевы, сделал полукруг, обводя зал, глаза снова остановились на Дадли. Неужели она вынудит хвалить своего фаворита? Мелвилл почувствовал, что ему очень хочется предложить королеве еще тур танца с кем-нибудь. Но тут услышал такое, отчего про это желание забыл. Елизавета вдруг кивнула на стоявшего неподалеку юного лорда Дарнлея: — Или вам больше нравится этот длинноногий красавчик?
У Мелвилла засосало под ложечкой. Это было тайной операцией по поручению королевы Шотландии, и знать о ней английской королеве, естественно, не полагалось. То ли у нее столь великолепны агенты, то ли у самой прекрасный нюх…
Дело в том, что Мария начала переговоры с леди Леннокс, приходившейся Тюдорам кровной родственницей и имевшей некоторые отдаленные права на престол. В лорде Генри Дарнлее имелась капля королевской крови, он был правнуком короля Генриха VII, как и Елизавета, и Мария, но только по боковой ветви. Это делало его весьма достойным женихом по крови, но и только. Семейство жило в Англии из королевской милости, потому что граф Леннокс был изгнан из Шотландии и лишен всех имений, что не мешало Маргарите Леннокс неимоверно интриговать. Она люто ненавидела Елизавету, занявшую трон, по ее мнению, незаконно. Мало того, Ленноксы были католиками.
Маргарита Леннокс вела активную переписку с Марией Стюарт, видимо, на предмет возможного замужества со своим сыном. Естественно, переписка шла при посредничестве Мелвилла.
Потому и засосало под ложечкой у посла. Раскрытие грозило лично ему высылкой, а между Англией и Шотландией мог разразиться настоящий скандал. Неужели Маргарита Леннокс проболталась?! Или это сделал восемнадцатилетний рослый оболтус Дарнлей? В любом случае неприятностей не миновать…
Но посол ошибся, королева Англии не только не стала принимать мер против него или Дарнлея, она посмеялась над таким выбором своей кузины. Посмеялась открыто и зло.
Пришлось спешно сообщать о беседе в Эдинбург.
Через несколько дней, ровно столько, сколько понадобилось, чтобы спешное послание из Лондона добралось до Эдинбурга и столь же спешно вернулось обратно, королева Елизавета получила от своей шотландской кузины письмо, в котором Мария Стюарт спрашивала, кого же предложит ей сама Елизавета, чтобы, конечно же, принять ее совет всей душой.
Куда там дипломатам с их хитростями и витиеватыми фразами, если за дело берутся две умнейшие и хитрейшие женщины! Письма королев друг другу заливала патока, слова слипались от слащавости, но в строчках, написанных рукой соперницы, каждая сквозь этот мед прекрасно видела потоки яда. Яд стекал с концов букв, расплывался по тексту, фразы кололись, точно шипы у роз, скрытые прелестными листьями и лепестками. Мед и яд в одной фразе — так могут только женщины! Мужчинам недоступно умение всадить иглу в рану с ангельской улыбкой и под видом поглаживания. Нашла коса на камень, каждая искала и знала, как уколоть больнее, делая вид, что заботится исключительно о благополучии соперницы.
Пока лучше удавалось Елизавете, ведь Мария не могла открыто упомянуть Дадли, а свое нежелание выходить замуж английская королева не скрывала, этим не уколешь. Мало того, Елизавета задумала такую каверзу, какая и не снилась Марии Стюарт! Оскорблять так оскорблять! Понимала, что наживет врага на всю жизнь, но Мария и без того была врагом номер один.
Новая беседа состоялась и вовсе в приватной обстановке. Королева сидела за верджиналом и с увлечением играла. Она действительно прекрасно владела инструментом, ходили даже слухи, что сочиняла, но никогда не признавалась в этом.
Я сидела в кресле с рукоделием в руках и наблюдала за беседой играющей Елизаветы с Владом. Да, ему тоже нелегко, его королева еще та штучка, легкомысленная бабенка, которую нужно спешно выдать замуж, не то начнет, как моя, рожать от кого ни попадя.
Елизавета явно что-то задумала, я видела это по ее глазам. Так и есть…
Заканчивая очередной пассаж, она улыбнулась, сообщив между делом:
— Моя дорогая сестрица Мария спрашивала у меня совета, кого я могла бы предложить ей в мужья из английских или шотландских джентльменов.
Мелвилл подумал, что не Мария просила, а Елизавета вынудила ее просить, но промолчал. Королева, получив его кивок в знак согласия (словно это было ей нужно), продолжила:
— Я решилась указать ей на лучшего, по моему мнению, лорда Англии. — Мелвилл замер, как охотничий пес, почуявший решающий миг. Неужели согласится на брак Марии с Дарнлеем? — Это сэр Роберт Дадли.
Пальцы продолжали порхать по клавишам, но звуки словно исчезли. И не для одного Мелвилла, от посла не укрылось, что замерли, раскрыв рты, и дамы, уютно расположившиеся вокруг своей королевы. Всеобщий шок нимало не смутил Елизавету, она продолжила игру и свой монолог.
— Лорд Дадли великолепный человек, он хорош со всех сторон, решись я выйти замуж, не искала бы себе другого мужа, но вам известно, что я не чувствую склонности к замужеству в отличие от дорогой сестры. Вы передадите мои слова королеве?
Лично я была в восторге: вот стерва! Надо же до такого догадаться — предложить своего многолетнего любовника сопернице, при том что при попытке ослушаться будет повод не называть ту наследницей.
Мелвилл только кивнул, не в состоянии вымолвить хоть слово. Елизавета вдруг прекратила игру и насмешливо уставилась на посла:
— Что-то не так, милорд?
Тот решился:
— Ваше Величество, помня о вашей постоянной привязанности к лорду Дадли, я никак не ожидал с вашей стороны…
Королева продолжала с усмешкой наблюдать за попытками посла вывернуться из такой неприятной ситуации. Но она слишком уважала Мелвилла, чтобы издеваться над ним столь открыто:
— Не трудитесь объяснять, милорд. Конечно, вы смущены и удивлены, если не сказать потрясены. Я знаю о нелепых слухах про нас с лордом Дадли, которые, поверьте, не имеют под собой решительно никакого основания. Люди вольны болтать все, что им заблагорассудится, но королева должна быть выше этих нелепостей. Роберт Дадли мне брат, как дорогая кузина сестра. И мое предложение свидетельствует только о моем к ней наилучшем отношении. Я прекрасно знаю достоинства лорда Дадли, ценю его и только поэтому настоятельно рекомендую своей доброй сестре как мужа. Она будет счастлива!
Губы говорили сладкие слова, а глаза насмехались. Нет, не над растерявшимся от такой выходки Мелвиллом (кто бы не растерялся?). Над Марией, поставленной в нелепое и безвыходное положение. Такое могла придумать только женщина!
Чтобы что-то спросить, посол поинтересовался мнением самого лорда Дадли по этому вопросу. Елизавета махнула рукой:
— Роберт дорожит моим мнением и согласится.
— Согласится или согласен?
— Согласен! — Теперь глаза смотрели уже жестко. Она приказывала! Приказывала своему любовнику жениться на своей сопернице. Почему?! Просто потому что это было пощечиной? Конечно, Мария никогда на такое не пойдет! Значит, у Елизаветы есть повод отказаться от обещания назвать Марию главной наследницей.
