class="p1">— Художником решил сделаться? — ухмыльнулся я. — Или так, для души?
— Для Оксаны… — мечтательно вздохнул кузнец. — Портрет ее намалевать хочу. Я ж, когда парубком был, каждый день малевал… То на холм пойду, то в поле спущусь, то мамку свою у холста посажу. Но куда там мне до моего батьки! Он-то слыл лучшим малевальщиком в околотке! — с гордостью поведал Вакула. — А ты тут по делу какому?
— С Захаром приехал, выручку с ярмарки пану отправить. Вот, жду его… — Оглядевшись по сторонам, с удивлением обнаружил знакомую телегу, проехавшую мимо переулка. — Легок на помине!
Я уж было хотел догнать лекаря, да только вспомнил про приобретенный багаж… Решение само пришло в голову.
— Мне тут помощь нужна… даже жизненно необходима! — не соврал я. — Ты бы не мог взять этот сверток и завезти его ко мне? Решил подарок Захару сделать, да только он не должен раньше времени узнать!
— Не вопрос, — кивнул Вакула, и я, не теряя времени, вручил ему обновки.
Сам же бросился вслед за лекарем — он уже порядком отъехал отсюда. Выбежав на дорогу, я чуть ли не угодил под бешено несущийся экипаж, столкнулся с весьма объемной дамой, споткнулся о кусок развороченной брусчатки, но все-таки догнал его.
— Стой! — крикнул, переводя дыхание.
Захар натянул поводья.
— Ты откуда нарисовался? Полезай давай!
— Прошелся по здешним лавкам, — отмахнулся я, забравшись на жердь. — Быстро ты управился!
— Буду я ждать, пока они назеваются и закорючку поставить соизволят! Пришлось в обход очереди идти! — Воинственно настроенный лекарь вдруг вытащил конверт из кармана жилета. — Я ж иногда письма забираю, если кому кто строчит издалека. Редко приходится — мы, в основном, от пана нашего весточки получаем. Но вот сегодня мне вручили такое письмо… Для Дины.
Не спрашивая разрешения, выхватил у него конверт. Адрес, который я узнал, заставил меня дрогнуть.
Это был адрес моего особняка.
А в отправителях какого-то черта значилась Ольга!
— Не может быть… — прошептал я, ощущая, как пересыхает во рту от волнения.
Мне было плевать, что скажет Дина. С легкостью надломив сургуч, я заскользил глазами по строчкам, выведенным убористым почерком.
— Ты что делаешь? Не тебе ж пишут! — возмутился лекарь, но я осадил его.
— Не мешай!
"Дорогая сестрица!
Искренне прошу прощения за то, что так давно не писала… Иногда обстоятельства сильнее нас. О том, что со мной произошло за последние месяцы, я не могу сообщить так, в письме, однако жизнь моя наладилась. Больше я не работаю швеей — я стала вхожа в высшие круги. Теперь ты по праву можешь считать меня светской дамой, коротающей вечера на балах. Я встретила одного замечательного господина, который обеспечил мне мой новый статус. Быть может, когда-нибудь и ты познакомишься с ним… Большего сообщить не могу — закончу на столь заманчивой ноте. О твоем содержании не забыла, сумма в конверте покроет все месяцы моего молчания.
Ольга".
Еле сдержался, чтобы не смять его. Последняя надежда, что теплилась все эти недели, угасла. Если раньше я верил, что дед не сделает этого, то сегодня сомнения безжалостно отсекли.
Мой особняк отдан этим подлецам.
Конюшня с лучшими скакунами, коллекция оружия, подаренная дедом на прошлый юбилей, антикварная мебель…
Все досталось им!
— Да провалитесь вы все! — сгоряча выпалил я. — Ненавижу!
— Тише, тише! — испугался Захар. — Мне ж в очереди то же самое кричали…
***
Весь обратный путь я сидел как на иголках. Мир окончательно рухнул. Надеяться на поместье в Трансильвании было бессмысленно — продав мой особняк, его сохранили не для меня. Просить еще одну недвижимость у деда я не мог. Напрашивался только один вывод…
Они хотят, чтобы я остался здесь, в глуши!
Захар остановил телегу у моей хаты. Не помня ни о каком подарке, я дождался, пока лекарь отъедет, и со всех ног кинулся в сторону общежития. Я знал, я чувствовал, что Дина там, а не в академии…
И это действительно оказалось так. Несмотря на прохладную погоду, створка окна была приоткрыта. Занавеска гуляла туда-сюда от сквозняка. Дина же сидела на кровати в исподнем и гребнем распутывала волосы.
Обратил на себя внимание осторожным стуком.
— Почему ты не занятиях?
— Не спалось ночью. Голова разболелась. — Накинув шаль, Дина отвернулась, давая понять, что не желает со мной говорить.
— Сегодня я узнал, что мой особняк продан, — не поддаваясь эмоциям, сообщил я.
— Сочувствую, — так же сухо ответила рыжая.
— Но ты даже не представляешь, от кого. — Потряс в руке конвертом. — Тебе письмо от сестры. Прости, что пришлось вскрыть. Я увидел знакомый адрес…
— Помяни лихо! — фыркнула Дина и, вскинувшись, подлетела к подоконнику. — Явилась не запылилась!
Даже не обратив внимания на купюры, лежавшие в конверте, она пробежалась по строкам. Руки ее слегка подрагивали, губы шевелились в полушепоте. Дойдя до последней, Дина испустила такой надрывный вздох, что мне стало не по себе.
— Деньги, значит… — Она удосужилась посмотреть в конверт.
Сумма была неплохой — тут бы ее с лихвой на год хватило.
Но деньги ждала страшная судьба.
В следующую секунду купюры громко хрустнули. А за ними и письмо.
Глава 32. Курс на столицу
Я так и замер, наблюдая за тем, как ветер разносит обрывки по двору.
— Гордость — это хорошо… Но деньги лишними не бывают! — сказал со знанием дела.
— Не нужны мне ее деньги! — напрочь отрезала Дина. — И письма не нужны! Светская дама, значит? Теперь это так называется?! Еще и подачку мне сделала, чтоб я лишних вопросов не задавала! — осерчав, рыжая захлопнула окно перед моим носом.
— Дина! — настойчиво постучал. — Послушай, все совершают ошибки, но от этого Ольга не перестает быть твоей сестрой. Она все равно позаботилась о тебе! — решил разрядить обстановку.
Попытка успехом не увенчалась. Дина закрыла лицо ладонями и бросилась обратно на кровать. Плечи ее уже судорожно подрагивали…
Хуже женской истерики могло быть только одно: истерика со слезами впридачу!
Но внутри что-то екнуло, не позволяя оставить рыжую в расстроенных чувствах. После случившегося накануне это было бы совсем малодушно…
Обогнув общежитие, я поднялся на крыльцо и прошел в коридор, сплошь усыпанный дверьми. Из-за одной отчетливо слышались всхлипы. Ручка поддалась, и я просунулся в тесную комнатушку.
— Зачем же так себя изводить? — Не зная, куда деваться, присел на край кровати.
В ответ громко шмыгнули носом. Тут уж и я от безысходности готов был взвыть! Не придумав ничего лучше, положил руку ей на плечо. Но Дину это только больше разозлило, и она отодвинулась к стене.
— А мне ведь куда паршивее,
