— У лорда Керриха, — подруга как-то странно пожала плечами. — Работа временная, но очень денежная.
— Тоже мне, конспиратор, — упрекнула ее Ханна.
— Если все получится так, как я хочу, за два месяца я получу столько, сколько заработала за последний год. И при этом на моем попечении будет один только маленький ребенок. — Памелла улыбнулась мыслям о солидном доходе. — Ханна, ты должна понять, почему я согласилась!
— Я понимаю, — мрачно ответила подруга, — но не одобряю твой поступок.
Шарлотта встревожилась:
— В этом нет ничего противозаконного?
— Нет, — в один голос заверили ее девушки.
— Тебе незачем беспокоиться, — отжав салфетку, Ханна опустилась на колени и приложила ее к запястью Шарлотты. — Ты же знаешь, я бы ни за что не позволила Памелле дискредитировать себя, о каких бы деньгах не шла речь.
Памелла с сердитым видом уселась в кресло.
— Но мне хватило одной встречи с Керрихом, — продолжала Ханна, — чтобы понять: это человек, настолько испорченный богатством и вседозволенностью, что он не станет считаться с чувствами и потребностями других людей.
— А ничьи чувства и не будут задеты, — возразила Памелла. — Можешь на меня положиться.
Шарлотта с Ханной обменялись встревоженными взглядами. Памелла родилась в знатной и богатой семье. Но в силу чрезвычайного стечения обстоятельств они лишились всего. Мать умерла в результате сердечного приступа и от недостатка средств для надлежащего ухода. Поэтому Памелла больше, чем Шарлотта и Ханна вместе взятые, стремилась преуспеть в жизни. И девушки боялись, что однажды амбиции подруги могут увлечь ее на кривую дорожку. «Только бы этого не случилось!» — взмолилась Шарлотта.
— В конце концов мы приехали, чтобы поддержать Шарлотту, а не для того, чтобы обсуждать мое новое место, — Памелла подошла к подругам и опустилась на колени рядом с Ханной. — Подружка, ты, должно быть, станешь очень богатой. У Раскинов такой шикарный дом!
Ханна легонько толкнула ее локтем.
— Счастье за деньги не купишь.
— Это верно. Но зато деньги открывают двери дорогих магазинов.
— Памелла! — одернула подругу Ханна и снова повернулась к Шарлотте. — Скажи, Раскин… не обижал тебя?
— Нет! Конечно же, нет, — старательно высморкавшись в последний из имевшихся в ее распоряжении платков, Шарлотта бросила его на туалетный столик, где уже высилась гора измятого батиста. — Только сначала, когда он заговорил о браке, я решила, что он позирует или пытается соблазнить меня. Потом он нечаянно меня скомпрометировал. И тогда выяснилось, что он настроен серьезно. Так я и оказалась на том самом месте, с которого начинала: перед необходимостью выйти замуж за человека, который, в лучшем случае, будет меня терпеть.
На этот раз переглянулись Ханна и Памелла.
— Ну, знаешь ли, его терпению можно позавидовать, если он присылает за твоими подругами свой лучший экипаж, чтобы они могли приехать к тебе на свадьбу, — пояснила свое недоумение Ханна. — Экипаж, правда, обломался на полпути, иначе мы бы успели вовремя. Когда Винтер понял, что мы задерживаемся, он на всякий случай послал следом второй экипаж, чтобы вызволить нас… Шарлотта, он производит впечатление предусмотрительного и заботливого человека.
— Так и есть! — в сердцах воскликнула девушка. — Я не хочу очернить его в ваших глазах. Все-таки… он пытается… Он не так уж плох и умеет быть добрым.
— Быть может, причина в детях? — предположила Памелла. — Они тебя сторонятся?
— Я очень люблю детей, а они — меня. — Шарлотта вспомнила, как чудесно они сегодня выглядели и как славно себя вели. Это был их первый выход в свет, и впредь о них будут судить по тому, какими их видели на ее свадьбе. Сейчас у них был свой маленький прием в детской, и Шарлотта испытывала чувство глубокого удовлетворения, что благодаря ей дети сумеют влиться в английское общество без особых затруднений. И уже никогда не станут предметом насмешек родовитых соседей.
Ханна озадаченно смотрела на подругу:
— В таком случае, остается одно: втайне тебе очень хочется, чтобы он по-настоящему любил тебя.
— Я не делаю из этого тайны, — возразила Шарлотта.
— Глупости, — категорично заявила подруга. — Как можно этого хотеть? Мужчины не способны любить так, как это умеют женщины. Для них любить означает желать беспрекословного подчинения, чтобы женщина существовала только для него. Более жестокого деспота, чем любящий мужчина, не придумаешь.
— Ты только что описала Винтера, — Шарлотта снова всхлипнула. — Но, уверяю тебя, он меня не любит.
Памелла как-то странно смотрела на Ханну, но теперь повернулась к Шарлотте: ∙
— Откуда ты знаешь?
— Он сам мне об этом сказал.
— Он сказал, что не любит тебя, и поэтому ты решила, что он хочет тебя соблазнить? — Памелла старалась казаться серьезной, но подруги все равно увидели озарившую ее лицо озорную улыбку. — Кое-кто чего-то не понимает в этой жизни. Я, например.
— Вот именно, не понимаешь, — но объяснить доступнее Шарлотта не могла. Ей и самой все казалось слишком запутанным. — Да какая теперь разница? Свадьба состоялась, и Памелла права — мое будущее обеспечено. Я слишком часто оставалась без средств, чтобы не придавать этому значения.
Вдруг, спохватившись, Шарлотта воскликнула:
— Что же теперь будет со Школой гувернанток?
— Мы говорили об этом по дороге.
Памелла поднялась и с напускной важностью объявила:
— Мы увековечим твое имя, сделав собственницей нашего заведения.
— Значит, я не смогу вернуться, чтобы обучать других гувернанток? — пригорюнилась Шарлотта.
— Зато ты будешь нашей патронессой, — Ханна тоже встала.
— С радостью.
— Твоим приемным детям потребуется новая гувернантка — напомнила Памелла, — а мы знаем одно достойное заведение, где всегда помогут подобрать опытный персонал.
Шарлотта рассмеялась вместе с ними.
— Робби скоро понадобится преподаватель-мужчина. Я смогу на вас рассчитывать?
— Безусловно! — радостно заверила ее Ханна. — Я вижу, при твоем участии дела пойдут как по маслу!
— Судя по настроению лорда Раскина, думаю, не пройдет и года, как Шарлотте понадобится еще и няня, — тихонько добавила Памелла.
И подруги замолчали, задумавшись о том, что вскоре одна из них может стать матерью.
Шарлотте не верилось, что однажды в ее лоне может поселиться новая жизнь.
— Подружка, постарайся быть счастливой. Радуйся тому, что имеешь, — подбодрила ее Памелла.
— И не требуй от жизни слишком многого, — добавила Ханна. — У тебя есть его имя, его состояние. Ты говоришь, что он добр к тебе, дети тебя любят. Разве этого мало?
