конца не упокоит.
Всех дел на два часа, пообедаем, потискаю принцессу, как Балфри отвлечется на зелень посочнее — и во дворец.
Мы проскакали мост через Гирайн: каменный, здоровенный и широкий. А ведь его специально строили в самом узком месте. Дорога шла через поля, леса здесь давно вырубили, но рощицы упрямых деревьев иногда возникали среди чернеющей, после осенней вспашки зябью, земли. Иногда, впрочем, попадались обычные поля, без зяби. То ли вообще землю не обрабатывали, то ли поленились фермеры землю обработать — итак сойдет.
Аиша закончив рассказ, покосилась на меня. Очень часто, да нет — постоянно, как лидер КОМа, я над всеми подшучиваю и веселю, но в этот раз меня словно запечатали. Ушел глубоко в свои мысли.
Аиша яркий раздражитель: что дрыхнущая в постели, что амазонящая на жеребце, сверкая лазурной синевой глаз. Красотулька, опасная и манящая, но в этот раз я отчего-то рефлексировал молча, без особых восторгов, высказываемых принцессе. Будто чемпион по Кубику-Рубика: вроде как всегда, пять минут назад машинально собирал кубик, а очнулся на сборочной линии в Икеа, когда меня спросили почему эта полочка похожа на автомат.
Самому странно.
— Джер-р-рк! — задорно воскликнула Аиша. — Ты чего такой спокойный сегодня?
Для неё такое поведение — сигнал вызова. Не надумал ли её благоверный новой научной теории, заклинания или способа получения монет из ничего?
— Я понял, чего хочу от жизни, — замогильным голосом ответил ей. — Скакать один по утру и что бы грива у лошадки развевалась. А потом раз и «доставка обеда, доблестный шан, с вас три серебряные монетки, постарайтесь без сдачи». Кувшинчик эля под рыбку на лавке с котом. Вечером жечь костры и переворачивать календарь. Не жизнь, а сказка!
— Ты хочешь развозить обеды на продажу? — удивилась принцесса и даже Балфри покосился на меня с осуждением.
— А чего? — сказал я, — лицо ласкает ветерок и солнце, монетки сыпятся, дни идут. Айаясные дни забираю себе. Тактика газмайтинга, чтоб ты понимала!
— Такая тактика неприемлема для доблестного шана! — гордо отрубила принцесса.
— Все работы хороши, — не согласился я, — главное, как себя на ней чувствовать. Назову свою лошадку топ-топ менеджером и буду чувствовать себя на ней председателем совета директоров в частых командировках.
— А как же я и Кая? — коварно спросила она.
Вот любит она на чувство ответственности давить. Топтать милыми ножками мои простые обывательские мечты.
— А вы детей воспитывать во дворце! — отрезал я. — Семерых голопузых, орущих и пускающих слюни спиногрызов!
— Я слишком юна для этого, — жалобно промямлила она. — И почему так много сразу?
Без Каи рядом, чувствует она себя не так уверенно во взрослых вопросах.
— А у меня будет братик. — сказала робко Син. — Или сестричка, пока непонятно.
Мы синхронно перевели свой взгляд на нашу ушастенькую милоту. Я еще подумал утром, чего-то она тихонькая: обычно хихикает с нами, веселенькая, хвостиком мах, ушками шурх. Сегодня задумчивая, с мягкой улыбкой, светится изнутри. Даже мысль проскочила: влюбилась в кого.
А оно вот как обернулось.
Филипп Арьес писал, что младенцев в средневековье анонимизировали. Поскольку смертность там была почти в половине случаев, в ребенке видели забавную вещицу, опасались эмоционально привязываться. Только через год правило «если он умрет, переживать сильно не станем, новый появится», сменялось растущей вверх эмоциональной кривой.
Ох, уж эти французские социологи. Ох, уж эти элитарные обобщения.
— Крутяк, — порадовался вслух за Син, — подрастет будем все вместе с ним играть. Брат, приклеенный скотчем на стене второго этажа дома, офигенно смешно смотрится. Что такое скотч, я позже тебе объясню и сделаю.
— Братик только мой! — выразила недоверие к моим семпайским способностям Син.
— Эвона как, — протянул я. — А скажи-ка ониии-чааан!
Должно сработать: аниме здесь нет, о значении нескольких слов из японского знают только представители элиты.
— Чувствую какой-то подвох, — заосторожничала Син.
Не то, чтобы она мне не доверяет. Хотя кого я обманываю: кошечку мало спасти и накормить, дать поиграть и свой домик. Еще лет пять надо позаслуживать доверие.
— Они-чан — это название героической истории младшего брата, спасшего сестру от смерти. — намекнул я. — История, не вошедшая в летописи, по причине засекречивания, ибо расплата за привлеченную силу оказалась ужасна. От неё еще пошло выражение «Когда братик рядом Враг осыпается листопадом.» Но ты её конечно не узнаешь.
— Они-чан, — прошептала она тихонько.
— Жить надо так, — укорил её, — чтобы про тебя слышали в соседнем королевстве. Что за писк новорожденной мышки-полевки? «И» и «а» в слове надо тянуть, голос сделать поласковее. Вот представь, что стакан с водой твой обычный голос. А теперь стакан молока, в который бухнули полмиски мёда. На руках представь мелкий комочек с ушками, который тебе улыбается и попискивает, пытаясь назвать сестричкой.
— Ониии-чааан, — попыталась она вновь.
Да, доза милоты была сокрушительной. Меня словно качнуло в седле. Распластало по лошадке аморфным безпозвоночным. Осадило крупинками песка из набежавшей морской волны на дно.
Зато милота от Каи или Аиши была с тонизирующим эффектом и длилась дольше.
— Ладно, — бархатным голосом обратился к своим спутницам, — всем привет, с вами Николя Дроздов. Сегодня я расскажу вам одну историю о ловкой принцессе Хитруше и её брате принце Лилуше, их врагах-королях из северных королевств по именам Тюлений, Олений и Полений. Представьте себе северные королевства: бескрайние пустыни из снега и льда, заснеженные моря из хвойных деревьев. Бесчисленные белые монстры — неотъемлемая часть этой экосистемы.
Мне конечно никогда не получится скосплеить великого Дроздова, но хвала средневековому исекаю, то есть позор и растерзание, он никому не известен. А ведь Дроздов эталон актера-декламатора.
— Как-то раз король соседнего с северными королевства, старенький Эпафинет решил съездить на лечение бделлотерапией в наш благословенный Шайн. Что может быть лучше шайнских пиявок с Великого болота и красот Тритикама?
Я решил опробовать на них, сваянный мною на ходу, кроссовер из сказки про принцессу Леритье де Виллодон — племянницы Шарля Перро на секундочку! — «Терминатора» и «Побега из Шоушенка». Микс диковатый, но, когда за дело берется Джерк Хилл, даже третий подбородок Эрики Джеймс* затрясся бы от страха за свои барыши.
— И сказал король, моя милая Хитруша, что привезти тебе из Шайна? Ответила скромно принцесса, что ничего ей не нужно, выждала приличествующую паузу и
