стороны Дона, Святославу в 966 году вновь совершил поход на вятичей. И хотя летопись на тот год указывает, что «победил Святослав вятичей и дань на них возложил», но торжество Киева было недолгим. Княгиня Ольга вскоре умерла, а Святослав ушел на Балканы, менее всего озабоченный судьбой Руси, и вятичи обрели прежнюю независимость. Во времена Ярополка Святославича, когда открылись богатейшие перспективы торговли по Волге и Каспийскому морю со странами Центральной Азии в обход Византии, подчинение вятичей сохранило свою актуальность. Правда, Ярополку, более озабоченному внутренними проблемами и отношениями с Западной Европой, просто не хватало времени и сил заняться вятичами, и проблема эта досталась Владимиру Святославичу.
До него, как мы видели, все киевские князья ходили походом на Оку и добивались внешнего успеха, который никак не удавалось закрепить окончательно. Почему и Владимир решился на поход, который легких лавров не сулил? Более того, совершил два похода. Первый поход был предпринят в не самое лучшее время, т. е. осенью и в начале зимы 981 года, спешно переброшенными на восток из Червенской Руси войсками. Прежде всего, потому что открылись возможности через Волгу выйти на рынки Центральной Азии, т. е. «перехватить» Великий трансазиатский торговый путь до его выхода на Византию, что не только сулило сказочные прибыли, но и ставило Русь при ее взаимоотношениях со слишком спесивыми византийцами в весьма выгодное положение. Без контроля над землями вятичей сделать это было весьма проблематично. Кроме того, усобица Святославичей, в которую оказались втянуты все уделы Руси, сильно ослабила окраины. А слабость сама по себе провоцирует, особенно, если эта слабость проистекает с территорий богатых. За IX–X столетия те земли, что оказались втянутыми в торговлю с Византией и входили в Киевскую конфедерацию, в сфере благосостояния совершили огромный прорыв и являли собою качественный контраст с диковатыми вятичами, которые с крушением Хазарского каганата избавились от угрозы с юго-востока и не могли удержаться от грабежей своих состоятельных западных соседей.
Для Владимира поход на вятичей был одновременно и решением традиционной задачи усмирения беспокойной восточной территории, статус которой в отношении Киева так за целый век и остался до конца неопределенным, и решением стратегически перспективной геополитической задачи, точнее – первым и необходимым шагом для дальнейшего продвижения в данном направлении. Очевидно, в 981 году, как, впрочем, и в следующий год, дружина великого князя, сконцентрировавшись в районе Дебрянска и Трубежа, развила свое наступление по Оке, по которой прошла земли вятичей насквозь. На левом и правом берегах Оки проводились карательные акции. Нет сомнения, что Владимир Святославич, известный своей умеренностью и осторожностью, предпочитал не увлекаться и воздерживался от того, чтобы углубляться в лесные дебри. У вятичей не было крупных городов, а общинные поселения находились под защитой густых лесов и посреди болот. Дорог как таковых в этих землях не имелось. Место для ведения военных действий крайне неудобное, тем более что вятичи, благоразумно уклоняясь от сражения с главными силами киевской армии, предпочитали нападать небольшими отрядами из засад и на переправах. Владимир Святославич не имел возможности навязать противнику и его основным силам классическое сражение, хотя бы по причине отсутствия у противника тех самых «основных сил», ибо противник, исходя из опыта, предпочитал партизанскую войну. Не мог Владимир Святославич и выступить защитником традиций и справедливости, как это только что с успехом удалось на западе, в Червенской Руси (и будет еще не раз в иных местах и в иное время удаваться).
Завоевание этих земель было возможно через создание здесь княжеских крепостей, через соединение их коммуникациями, через преобразование этих крепостей, в том числе и вовлечением в производственно-торговые отношения собственно вятичей, в города, т. е. через интеграцию этих диких территорий в пространство Киевской Руси. Вряд ли Владимир Святославич это не понимал, однако же такая политика – дело трудоемкое, дорогостоящее и требующее значительного времени. Между тем, успех нужен был немедленно. Он, конечно, был, но, как и у предшественников Владимира, частичный и непрочный: во всяком случае, набеги на соседей вятичи прекратили, внешне признали верховную власть правителя Киева и обязались выплачивать дань. Так они уже делали неоднократно и можно было заранее сказать, что произойдет дальше – вятичи «пересидят», затаившись, обострение ситуации, а затем постепенно начнут возвращаться к привычному для себя образу жизни. И так будет продолжаться до тех пор, пока в Киеве в очередной раз не впадут в раздражение от наглости вятичей и вновь не отправят туда карательную армию, чтобы привести вятичей «в чувство и разум». Вятичи еще будут «головной болью» и Ярослава Мудрого, и Мстислава Великого.
Условность своей победы в двух походах Владимир Святославич хорошо понимал, но отказываться от освоения Волжского торгового пути так же не хотел. Под 985 годом летопись указывает, что «пошел Владимир на болгар в лодьях». То, что в этом походе принимал участие Добрыня, говорит о двух обстоятельствах: во-первых, о том, что походу уделялось очень важное значение в пространстве долгосрочной политической перспективы; во-вторых, что поход этот совершался из новгородских земель, где, как известно, Добрыня посадничал еще со времен княгини Ольги. Надо полагать, создать условия для устройства опорной базы в землях вятичей не удалось. Территории же Новгородского наместничества для этого подходили идеально, тем более что новгородские купцы были крайне заинтересованы в тех открывавшихся возможностях, о которых можно было в прежние годы только мечтать. Поэтому новгородцы готовы были поучаствовать в этом походе также и материально. Поход был задуман масштабно – войска двигались как по Волге, на лодьях, так и по берегу. Столь масштабное предприятие требовало основательной подготовки.
Под болгарами летопись имеет в виду, конечно, не Болгарское царство, что простерлось между Дунаем и Родопскими горами на Балканах и из века в век воевавшее с Византийской империей. Владимир Святославич двинулся на волжских булгаров, которые проживали в среднем течении Волги, при впадении в нее Камы. Волжская Булгария, при том, что она давно является предметом исследований, а масштаб археологических работ на ее территории с каждым годом все увеличивается, умножая, в свою очередь, памятники материальной культуры и объем знаний об этом древнем народе, все еще остается для нас как бы «терра инкогнита». Впрочем, становится очевидно, что уровень развития Волжской Булгарии долго оставался недооценен. Возможно, даже сильно недооценен. Скорее всего, степень развитости Волжской Булгарии была не ниже Киевской Руси. Предки и дунайских, и волжских болгаров общие – это кочевые племена, обитавшие в VI веке в Приазовье и (правда, на очень короткое время) даже создали Великоболгарское ханство, став лидером Западной Степи. Внутренние усобицы и нашествие воинственных аваров положило конец не только
