Я закрыла глаза, сглотнула и выпуталась из егообъятий. Мне страшно было ему поверить, ибо в душе уже было достаточно чужогоговна извне. Внутри меня все переворачивалось, раскачивалось, прыгало ибренчало. В голове раздавались тысячи голосов, нашептывающих абсолютно безумныевещи. "Останься, он искренен!!", "Уходи, он предатель!!","Развернись и вмажь ему!", "Расцарапай лицо!". Я заткнулауши руками, замотала головой и выскочила из кабинета. Я непременно сделалачто-нибудь из возникших в голове идей, но снизу, с самых глубин мозга и сердцапробивалась мысль "Не опускайся!". Не помню, как я сбежала изуниверситета, как добралась до дома. Лишь движения моих дрожащих рук,задергивающих штор, запечатлелись в моей памяти, а затем наступила темнота.
Последующие несколько дней я провели, сидя в своейкомнате, перекладывая листочки с текстом дипломного проекта и не реагируя ни накакие внешние раздражители, будь то мама с чаем, или папа с конфетами и новымкино. "У меня скоро защита" - отвечала я механическим голосом изакрывала за ними дверь. Шторы оставались задернутыми, в комнате царилапостоянная темень, и лишь настольная лампа освещала обстановку и меня.
Телефон молчал, что не удивительно, ибо я выключилаего сразу, как только выбежала из университета. Видеть и слышать никого нехотелось, поэтому я решила провести оставшееся время до защиты дипломногопроекта в спокойной домашней тишине. Правда, меня измором и боем пыталась взятьЮлька и Никитос, они почему-то вбили себе в голову, что я вскрою себе вены илисовью из пеньки крепкую веревку. Но я лишь хмыкала в трубку домашнего телефона,который из-за родителей отключить не удалось и саркастично угукала.
- Коралова, ты просто невыносима!! - в очередной разпроорала в трубку Юля, пытаясь вытащить меня из сумрачного царства моейкомнаты. - Ты намерена вот так все лето там просидеть?
- Ага, - я разглядывала себя в зеркало. Когда-тодевушка напротив меня сверкала задорными огоньками в глазах и ерошила забавныесветлые кудряшки на голове. Сейчас там была все та же девушка, но огонькиугасли, кудряшки потускнели, нос заострился, а под глазами появились синяки."Что с тобой, Коралова? Почему ты так тоскуешь?" - спрашивала я самасебя, глядя в зеркало и пропуская мимо ушей какие-то вопли подруги."Неужели ты так любишь Федьку, что угасаешь без тепла его рук идыхания?".
- Ты вообще меня слышишь?
- Прости, нет. - Я устало вздохнула и села наскамеечку в коридоре. Телефон был старый, проводной, поскольку предыдущаятрубка приказала долго жить из-за полетевших контактов. - Я задумалась.
- Над чем? - Юлька даже и не подумала обижаться нато, что я пропустила ее пятиминутную тираду.
- Что сидеть взаперти мне абсолютно не полезно. Новыходить из дома так не хочется. За последние три дня я так привыкла к тишине ипокою. Оказывается, я по ним соскучилась.
- Коралова, стопе, мне не нравится твой тон, -насторожилась на том конце провода подруга.
- По-моему, это нормально. Когда человек хочетотдохнуть от суеты внешнего мира. А еще сегодня Федька выступает насоревнованиях. Они так долго к ним готовились. Господи, о чем это я? - яуткнулась лбом в колени и тихо прошептала в трубку. - Юль, почему он так сомной? Зачем? За что? Неужели, я такая стерва и дрянь, что заслужила такое?Почему со мной??
- Федька дурак, а тот, кто его подбил на это - полныймудак. Знала бы кто это - впереди Никитоса побежала бы морду бить - вздохнулаЮля. - Кста, от Никитоса тебе привет.
- Ему тоже пламенный передай. Что делать, подруга? Уменя на текущий момент только огромное желание послать все к чертям собачьим.
- Мы уже говорили с тобой на эту тему. Ты не дашьпобедить себя, защитишь блестяще диплом, и пусть все утрут свои сопли.
- Думаешь, эти спорщики хотели мне такой же участи,как и Федьке пару лет назад?
- Не знаю, но судя по голосу и тону говорившего - онстрашно бесился от того, что ты гуляешь с Балдуриным. По ходу, давно за тобойхотел приударить, а как собрался с мыслями и почками - тут у тебя родиласьвнезапная идея, и на пути нечаянно попался ботникус.
- Жизнь какая-то странная штука. Боюсь представить,что будет дальше
- Ты, главное, не дури, - тихо, но проникновеннопроговорила подруга. - И помни, что у тебя есть я и Никитос.
- Ага, - я посопела в трубку еще пару секунд. -Ладно, пойду я. Послезавтра защита, надо убрать этот вселенский кошмар с рожи.А то люди в группе просто умрут от счастья там же на месте.
Однако, спокойно отдохнуть не удалось. Буквально наследующий же день дверь в нашу квартиру была протаранена взволнованнойБестеревой. Когда она прибежала ко мне, я пыталась унять некий страх передзащитой, что начал проникать в каждую мою клеточку. А еще меня добиваломолчание Федора. Честно говоря, я ожидала, что он будет стоять под дверьми,петь серенады и таскать мне веники с цветами. Но "ботаникус"предпочел слиться в неизвестном направлении и даже не скинул мне не единогосмс. За что хотелось расцарапать ему морду лица. "Ну что за глупости"- вещал мне мозг, пытаясь навести порядок в мельтешащих обиженных мыслях. -"Ты же так хотела, чтобы он от тебя отстал, не приходил, не появлялся. Асейчас сама себе противоречишь".
- Ты должна это посмотреть! - Юлька тыкала мне в лицопульт и одновременно пыталась включить телевизор.
- Бестерва, прекрати прыгать вокруг меня, - я вялоотмахивалась от подруги и пыталась укутаться в плед. Знобило невероятно,хотелось спать при наглухо зашторенных окнах, а на улице как назло вовсюсветило солнышко, приглашая радоваться жизни и идти гулять. Мне же хотелосьплакать и зарываться лицом в подушку.
- Дура, блин, - зло прикрикнула на меня Юлька, инаконец-то смогла включить телевизор. - Смотри, сейчас повтор показывают.
Я нехотя перевела взгляд на экран зомбоящика изастыла. Камера крупным планом снимала Балдурина и какого-то молодого человека,который тыкал в Федьку микрофоном и что-то спрашивал.
- Скажите, как давно Вы и ваша команда началазаниматься брейк-дансом?
- Уже года три? - Федька вопросительно перевел взглядна четверых подтянутых парней, что стояли позади него. Они утвердительнозакивали.
- Поразительно! Вы добились таких результатов застоль малый срок! - казалось, журналист готов захлопать в ладоши.
- Самое главное - это желание и постоянныетренировки, - Федька скромно улыбнулся, а по моим щекам вновь потекли слезы.Гад ты Феденька, какой же ты гад! Удушила бы своими же руками!!
Журналист что-то еще спрашивал у Федора, Балдуринотвечал ему и улыбался. Сердце сжималось от боли, рвалось к нему, а мозгуслужливо напоминал о той пакости, которую он мне сделал.
