Виктор молчал. Ссутулившись, он стоял одной ногой на парапете, а над его спиной черным горбом возвышался темный треугольник ночи.
— Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?
Он взял мобильник, лежавший на подлокотнике кресла Тома, набрал номер и через пару секунд отключил связь.
— Знаете, что теперь есть в этих игрушках? Сигнал для тугоухих. Не слабо, да?
Том не слушал.
Полминуты спустя зазвонил телефон. Наклонившись к Тому, Виктор ткнул в него трубкой:
— Это вас.
Наугад преследуя внедорожник, Карен двигалась в западном направлении по скоростному шоссе Лонг-Айленд, стараясь не слушать внутренний голос, твердивший ей, что она сделала ошибочный ход и должна повернуть назад.
Даже если глухари ехали в Нью-Йорк, ее шансы догнать их — она прекрасно это понимала — уменьшались с каждой милей, приближавшей ее к городу.
Она мельком увидела в зеркале заднего вида свое лицо: бледное, усталое, напряженно вытянутое вперед в прерывистом свете встречных огней.
Ее подгоняла мысль о том, что Нед, а может, и Джо находятся в руках этих ублюдков… Она должна постараться… должна что-нибудь сделать.
Подъезжая к Дагластону — меньше чем через пятнадцать минут после того, как она свернула с Уитли-Хиллз, — Карен решила, что если внедорожник не покажется у следующего выезда с шоссе, то дальше она не поедет; лучше будет развернуться и поехать домой в Долину Акаций. В одиночку ей все равно не справиться.
Карен не винила Джо за то, что он сделал. Как она могла его обвинять, если это была ее идея? Бог свидетель, она сама сказала ему, что ее и Тома не будет весь вечер. Вероятно, он пробрался в дом через балконную дверь, выходящую на террасу. Как они и планировали. Она сама виновата. Собиралась попросить его вернуть ключ, да как-то не хватило духу.
Так она и ехала, опасаясь, что, повернув назад, упустит пресловутый единственный шанс. Движение в сторону Нью-Йорка было спокойное, и, обгоняя очередную машину, она все с большей легкостью убеждала себя в том, что следующей парой хвостовых огней, краснеющих впереди на неуклонно сокращающемся расстоянии, будут огни внедорожника.
Промелькнул указатель выезда на обсаженное деревьями шоссе Кросс-Айленд, ведущее на север. Карен не переставая давила на газ, выжимая из дряхленького «шевроле» максимум возможностей; стрелка на спидометре колебалась между девяносто пятью и ста. Если полицейские или дорожный патруль прижмут ее к бровке, то они примут решение за нее, а она-то уж знает, что им сказать. Она решила проехать еще пять миль.
Но зачем все-таки Джо вернулся в коттедж? Забрать свои вещи и «защитное» одеяльце Неда? Или было что-то еще? Если он не прослушал ее сообщение, то у него не было причин думать, что ему угрожает опасность. Он ведь не мог знать, что его подстерегают головорезы Виктора.
Карен снова и снова прокручивала в голове детали последнего события. Песенка из диснеевского мультика на стерео… Ее стало слышнее, когда открылась дверца: «Как завою, как задую…» Джо обещает не задерживаться, голос Неда… Нед говорит, что хочет домой, потом дверца захлопывается. Эти уроды не остановили Джо, когда он пошел наверх. Она прислушивалась к его шагам над головой, надеясь, что он зайдет в гостиную и обнаружит труп Хендрикса. Но он дошел только до спальни. Именно тогда она услышала, как снова открылась и тихо закрылась дверца внедорожника, и поняла, что Рой-Рой сел в машину к Неду.
Вероятно, решил там дождаться возвращения Джо.
Она тогда изо всех сил попыталась вырваться из цепких лап Доната, и то ли он ее ударил, то ли она упала, но с того момента она ничего не помнит.
В трубке молчали.
Только на другом конце провода коротко взвизгнул ребенок. Этот визг был леденяще знакомым.
Том выждал, сцепив челюсти и дыша сквозь зубы. Пошел дождь. Но он его почти не замечал.
Он совсем не был готов услышать этот внезапный крик боли и ужаса, резанувший его по уху.
Виктор не сводил с него глаз.
Дрожащей рукой Том нажал кнопку отключения связи. Казалось, вопль еще звучит, слабым эхом разносясь над проливом. Том еще раз нажал кнопку.
— Ошиблись номером, — сказал он, небрежно пожав плечами, и снова уселся в кресло, так чтобы лицо его оставалось в тени.
Виктор снял очки и ущипнул себя за переносицу. Его низкий голос прозвучал тише и мягче:
— Том, давайте сделаем этот шаг вместе, хорошо?
2
— Я должен вам кое-что рассказать, — проговорил Виктор, стряхивая с одежды капли дождя. Потом склонил голову набок и энергично пошвырял в ухе обрубком среднего пальца. — На этой неделе, по-моему в среду, ваша жена ездила в Виллидж за покупками, и в магазине «Балдуччи»…
— Где они держат Неда? — перебил Том, опираясь о колонну, чтобы отдышаться. — Отвечайте! Или же, клянусь, я из вас это выбью.
Они стояли под навесом, прячась от дождя. За те несколько секунд, которые потребовались им, чтобы добежать туда с террасы, оба вымокли до нитки.
Виктор засмеялся.
— Стоит она в очереди в мясной отдел, да… тут подгребают двое легавых в униформе, шастающих по магазину, и давай обнюхивать редиску, кумкваты[60]и что там еще. Причем с таким видом, что не разберешь, то ли они хотят прикрыть лавочку за какое-то нарушение, то ли, как нормальные люди, купить себе что-нибудь на ужин.
— Что вы несете, черт возьми?
— Да погодите вы, Том, это же охренеть как смешно, — продолжал Виктор, посверкивая бисеринами влаги на стеклах очков. — Тут подходит менеджер, весь такой нервный, угодливый, и говорит: «Чем могу служить, джентльмены?» Копы переглядываются, и один из них, собравшись с духом, спрашивает: «Да я вот думаю, э-э, нет ли у вас случайно какого-нибудь экзотического мясца? Буйволиного там или, скажем, львиного?»
— Где мальчик, шут гороховый?
— Я серьезно — львиного! Царя джунглей, твою мать! Львятинки нью-йоркским легавым! Да, так я об этом долбаном «Балдуччи». Менеджер и бровью не повел. «Нет, — говорит, — сегодня буйволиного, джентльмены. Боюсь, львиного тоже не завезли. Но если хотите, можете пройти в рыбный отдел: акула бывает необычайно вкусна». — От смеха Виктор с трудом выговаривал слова. — Акула!
— И Карен это позабавило? Откровенно говоря, я бы удивился.
— Она уже ушла. Ускользнула от нашего человека. Когда подошли копы, ее и след простыл. Эдди снова позволил себе зазеваться. Между нами, я оказал этому парню огромную услугу, поручив ему такую работу. Но, как вы говорили, у вашей жены сильно развито чувство вины.
Том, нахмурив брови, тупо смотрел на Серафима, стараясь казаться пьянее, чем на самом деле.
