не дали. Разбаловал меня Петр. Привык я, что вопрос как-то сам собой решается.
— В чем отличие? — внешне спокойно спросил Петр.
— Завтрака точно не будет? — с грустью спросил я.
— Вот наглец! — то ли возмутился, то ли восхитился Игорек.
— Сначала разговор, — Петя был непоколебим.
Шантажист малолетний.
— Отличие в том, что Лютый — плохой человек, — предпринял я очередную попытку отделаться общими словами.
— Олег, — подался вперед Игорь. — А ты можешь нормально объяснить?
— Нет.
— Но… — вскочил он и оперся на стол. — Так неправильно!
— В чем же неправильность? — наклонил голову я, с интересом его осматривая.
— С друзьями так не поступают!
Он меня уже в друзья записал? Впрочем, почему бы и нет. Как-никак, эти двое реально мне хотят помочь. Что это, как не дружба? Особенно если забыть, что мы знакомы всего ничего.
— Ну хорошо, — сдался я. — Дело не только в том, что он человек плохой. Точнее, вовсе не в этом. Причина — в татуировке. Которая вовсе не татуировка, а метка. Грязная метка. В которую был заключен контролирующий дух-паразит с плана смерти. Как подозреваю, у всех офицеров черепков такие есть. Можно сказать, что они не просто группировка уличная, а серьезная организация с сектантским уклоном и жестким контролем своих нерядовых членов. Ты, Игорек... — пресёк его попытку что-то сказать. — Наверное, спросишь, что за духи такие. А я скажу — что полно их в мире. Надо просто зрение своё настроить. Я через опыт смерти прошёл... Ах да, про эту часть своей жизни не рассказывал. Так слушайте, раз такие любопытны. Меня в приюте убить пытались и, считайте, сделали это. Забили до смерти, а потом тело в окно выкинули со второго этажа. А я жить хотел. Тогда-то дар целительский и проснулся. Вспыхнул, вот и подлечился. Чтобы не добили — сбежал. А из приятных бонусов того неприятного опыта — теперь духов вижу. Они людьми питаются. Места всякие плохие любят. Будучи кочевником встретил человека, который рассказал, что это такое. Справляться с ними тоже научился. Жить-то хочется, а эти гады кочевников любят. Они вообще слабых, беззащитных людей любят. Вот в вашем друге — такая же хрень гадкая сидит. Понимаете? Продался он с потрохами тем, кто самой жизни враг. По этой гадости я и ударил. Чистое Масло для них хуже кислоты. Собственно, всё, — хлопнул я ладонями по столу. — Довольны? Получили ответы? — закончил я, надавив голосом.
В моем ответе была как и правда, так и ложь. Пусть переваривают, главное, чтобы не придирались. А если повезет, то свою легенду легализую. Аристарху Павловичу почти то же самое рассказывал. Теперь вот парням. Даже если они болтать начнут, мне это не должно сильно навредить. А то и вовсе поможет.
— Так ты оживший труп?! — отмер Игорек.
— Это единственное, что ты услышал? — неверяще посмотрел на него Петр.
— Нет! Я понял! В момент смерти ты вспомнил свои прошлые жизни! Признай, так оно и было?!
Глаза его расширились от восторга, изо рта вылетели капли слюны, настолько взбудоражила его эта идея.
— Идиот... — тихо пробормотал я, хлопнул себя рукой по лицу.
Очень догадливый идиот. Прямо в точку попал. Поэтому лицо и прикрыл, чтобы не показать истинных эмоций и того, насколько он близок к правде.
— А чего идиот сразу? — обиделся парень. — Мы с Петром в школу боевых искусств ходили. У Петра родители и бабка — целители не последние. И знаешь что? А то! Ничего такого ни про каких духов мы не слышали. Чужое магическое оружие тоже разбивать не умеет. Не выходим драться с неизвестными по ночам. Целительские способности в шестнадцать лет не демонстрируем! — разом он вывалил все претензии на меня.
— Хорошо, — выставил я руки перед собой. — Я понимаю, что мои действия не соответствуют вашим ожиданиям от сироты и бывшего кочевника. Но уж какой есть. Кажется, Петя, я твоим гостеприимством слишком злоупотребил. Не дело это, подозрительного парня у себя привечать. Так что я сегодня съеду. Раньше надо было это сделать, но теперь, когда с Лютым разобрались, действительно пора. Больше не буду вас смущать.
Петр на это в очередной раз сморщился.
Я тоже не сказать, что радостный сидел. Разговор-то в целом нормально проходит, но как же это утомляет и раздражает, каждое слово продумывать, врать, юлить. Не по мне это. Проснулся совсем недавно, ещё не умылся нормально, тренировку базовую не сделал — а из меня уже душу вытрясли и нервы потрепали.
— Петя, мне кажется... — сбавил обороты Игорь, — или этот аферист снова ушёл от ответа... дав ответ?
— Так, Игорек, — поднялся и я, — это начинает раздражать. Я тебе ничего не обещал и не предлагал, чтобы ты меня аферистом называл.
— Когда выдают себя за того, кем не являются — это тоже афера, — ничуть не смутится он.
А ведь прав. Но не признаваться же в этом.
— Я тот, кто я есть, — ответил ему. — А если так напрягаю... У этого есть простое решение.
Больше не собираясь вести этот разговор, я пошёл за вещами. Собрать их — меньше минуты. Придётся у Бориса Дмитриевича отпроситься сегодня, чтобы вопрос с жильем решить, но, думаю, это проблемой не станет.
В самом крайнем случае и у Светки переночевать можно. Будет мне и телу испытание пороком.
Уйти я не успел. Раздался телефонный звонок. В такую-то рань. Петр поднялся из-за стола, подошёл к телефону, взял трубку, молча выслушал и положил обратно.
— Случилось что? — спросил Игорь.
Да и я замер, чувствуя неприятности.
— Это был Лютый, — пояснил Петр. — Твоя сестра вчера вернулась?
— Да... — ответил Игорь.
— Возле дома её поджидают черепки. Если не придем на стройку, сказал, охоту на неё откроют. Как и на всех нас. Должны привести Олега. На казнь.
Сказав это, Петр куда-то в пол уставился. Руки его задрожали. Игорь тоже побледнел.
— Он совсем рехнулся?! — выкрикнул парень.
А я ничуть не удивился. Если бы подумал, то и сам бы догадался, что Лютый никуда не денется. Оклемается и с новым рвением за меня возьмется. Не учёл, что он может на любые безумства пойти, но с духом-паразитом в теле... Да и не такое возможно.
