фальсификация была на одно лицо, просто до этого Лана даже не задумывалась, что можно сотворить подобное. А теперь получается, что это не оборотни убивали тех несчастных, а ее соплеменники, выдавая это все за нападения. И все верили. Даже она до этого момента, хотя провела с оборотнями почти три недели и могла бы уже догадаться, что они на подобное точно не способны.
Видар прав в своей жестокой логике ‒ зачем тратить время и силы, когда можно быстро и надежно свернуть шею? И уж тем более зачем раскидывать части тела и драть его когтями, когда оно уже давно не сопротивляется?
Видар тогда не стал задавать ей никаких вопросов, за что она была ему благодарна. Но по его виду было ясно, что разговор не окончен и они к нему вернутся, просто не сегодня. У него вообще была потрясающая способность принимать ее нежелание говорить о чем-либо. Он реагировал на это абсолютно спокойно и с абсолютной уверенностью, что ему все равно все расскажут, просто не сегодня. Зачем торопить события и вытягивать из человека то, о чем он говорить не хочет, когда можно дождаться его самоличного решения все рассказать?
Поэтому сейчас сидя на кухне у Алвиса сбоку от нее, он прижимал ее к себе за талию и шумно дышал в волосы, пытаясь прийти в себя после ее рассказа. Как и все остальные.
Алвис, выслушав ее, только и смог сказать:
‒ Вот значит как, ‒ и откинулся на спинку стула, постукивая указательным пальцем по столу.
И кроме этого звука и шумного дыхания Видара в ее макушку, все остальное в комнате хранило тишину, из-за чего каждый стук пальца об дерево звучал как удар молотом. Расмус молча тренировал выдержку, судя по подрагивающим мышцам рук, а Эстер, прикрыв глаза, прижимала пальцы ко рту в явном шоке.
‒ Ты знаешь зачем это императору? ‒ первым нарушил тишину Рас.
‒ У меня есть только личные предположения и догадки.
Алвис молча махнул рукой, предлагая ей поделиться. Конкретно ее никто обвинять не собирался, и Лана, расслабившись, куда увереннее заговорила:
‒ Я думаю, что все дело в Сафрийских горах. Не знаю, в курсе вы или нет, но это самые богатые горы во всем мире. Их разрабатывают чуть ли не с начала времен и все равно залежи даже не думают иссякать. Креасальская империя именно благодаря им стала самой богатейшей и значимой фигурой на политической карте. Точнее была самой-самой, до того, как горы заняли вы. Сейчас наиболее процветающей считается Адамантская империя, и после вашего рассказа о торговле с их купцами и неоправданно высокими ценами, становится ясно, почему силы поменялись. Теперь-то все богатства гор утекают в карманы адамантов, а не креасальцев, и думается мне, что император в курсе ваших отношений и уж точно им не рад. И это я упомянула только драгоценные камни, что уж говорить о золоте, серебре, платине и железе. Хотя с учетом нынешнего прогресса, всевозможных изобретений и проектов скоро железо и медь будут цениться даже больше, чем золото.
Лана облизнула пересохшие губы, и Эстер, заметив этот жест, поставила перед ней стакан воды. Поблагодарив женщину и смочив горло, она продолжила:
‒ Помимо драгоценных камней есть еще и энерго-кристаллы. Природная емкость для аккумулирования чистой свободной энергии мира и являющаяся при этом возобновляемым ресурсом при бережном обращении. Мне даже не нужно смотреть на ваши фермы, достаточно было просто заглянуть в ящики перерабатывающего цеха и оценить размеры кристаллов, чтобы представить масштабы месторождения. В империи все фермы уже давно стоят под строгим учетом и охраняются почти как сокровищницы. Над кристаллами производят замеры чуть ли не каждый день, чтобы, как только он достиг минимального размера для спила, его можно было бы сразу отправить на переработку. У них просто нет времени вымахать до таких размеров как ваши. И уж точно при переработке на аппарате не идут такие огромные потери! В цехах империи трясутся над каждой крупицей маны, потому что потребности в энергии много, а ферм мало, и они уже давно не справляются.
Лана перевела дыхание и допила остатки воды в стакане. Четверо оборотней слушали ее с заинтересованно-удивленными лицами. Да она и сама от себя не ожидала столь структурированных выводов. Вот правду говорят: если хочешь что-то понять, то объясни это другому.
‒ Я не очень сильна в истории, политике и производстве, ‒ решила подвести итоги Лана, ‒ но пока все это вам рассказывала, вспомнила о нескольких статьях в газетах. Многие дальние и небогатые поселения вернулись к печному отоплению и свечам, потому что их средств не хватает на покупку бытовых кристаллов. Ученые и изобретатели испытывают альтернативные источники энергии в виде древесины, силы ветра, воды, пара, но они и близко не стоят рядом с кристаллами. Растет уровень безработицы и преступности. Еще от некоторых трактирщиков и купцов я слышала жалобы, что их деды платили налоги в четыре-пять, максимум шесть процентов с прибыли, тогда как сейчас они платят чуть ли не двадцать. Можно сделать простой вывод, что у империи больше нет притока средств из гор и она повышает налоги и цены, выжимая ресурсы из собственных граждан, потому что другого выхода у нее нет. Потому что самые богатые горы мира ‒ заняты. И не какими-нибудь там селянами с вилами, которых легко подвинуть или вовсе уничтожить, а оборотнями. Мне кажется, что если бы не эти сфабрикованные нападения, которые потом еще месяца три мусолят все газеты, то о вашем существовании давно бы забыли. По крайней мере все простое население, для которого эти экономические и политические проблемы выражаются лишь в медленном и еле заметном повышении цен на продукты.
Лана обвела глазами всех оборотней и, не выдержав их взгляды на себе, уже смотря в стол, сказала:
‒ Но забыть вас им не дают.
Глава 37
Пока Лана все это рассказывала, то старалась не смотреть на оборотней, испытывая иррациональный стыд, словно это она лично виновата во всех их проблемах. Теперь же, закончив, она и вовсе не поднимала взгляд от пустого стакана, который сосредоточенно крутила пальцами, ожидая реакции на свои слова.
‒ Вот значит как, ‒ снова безэмоционально повторился Алвис.
Постукивание пальцем по столу возобновилось, и когда этот звук разрезал воздух, Лана поняла, что во время ее рассказа стояла полная тишина. Ритмичный стук продолжал отсчитывать время, как гигантский маятник на часах, вводя в подобие транса. Вдруг Алвис резко
