Машет в сторону двери, и я тут же срываюсь с места. Полной грудью вдыхаю воздух, как только оказываюсь в коридоре. С трудом разжимаю пальцы, которые успели онеметь. Не могу даже представить что хранится на этом белоснежном куске пластмассы, и уж тем более, понятия не имею что буду с этим делать. Но уверенность в том, что я сделала что-то действительно важное, приводит в чувства.
Целый день Бахмал рассказывает истории из своей жизни, которые больше похожи на сводку криминальной хроники. Слушаю вполуха и думаю о том как сбежать. Идея пробраться в логово Кощея Бессмертного и попробовать украсть его иглу, уже не кажется такой гениальной.
— Отсюда можно свалить? — прерываю поток речи соседки.
— Что?
— Отсюда можно свалить? — повторяю.
— Ты с ума съехала?
— Сошла, — поправляю.
— Да хоть слегла, — Бахмал хмурится, — кто тебя отпустит?
— Ну а сбежать? Кто-нибудь пытался? — делаю вид, что просто интересуюсь.
— Нет, — нервно дергается и начинает заплетать длинные волосы в косу, — не слышала, чтобы кто-то рискнул. Тут охрана везде, собаки, забор.
Качает головой.
— Меня купили, — решаю все-таки поделиться своим невероятным счастьем.
— Кто? — от удивления перестает заплетать волосы.
— Я не знаю.
— Ну так считай тебе повезло. Через тебя не пройдет толпа, у тебя будет один клиент. Почти как в нормальных отношениях. Посмотреть бы на него.
Бахмал мечтательно прикусывает губу.
— Я не хочу ни на кого смотреть.
— Почему ты недовольна все время? Ты же сюда работать пришла. Сама, своими ногами. Тогда почему на твоем лице всегда маска жертвы? — она фыркает, — знала на что шла. Ненавижу лицемерок.
— Я не лицемерка! — громко вскрикиваю и вздрагиваю от своего же голоса.
Ложусь на кровать и закрываю лицо подушкой. Не хочу никого видеть. Никого слышать.
Перед глазами проносятся разные периоды из моей жизни. Разные люди. Мама. Даня. «Артериум». Труп Садальского. Лицо Леона. Он говорил мне, что это место — единственное, где я могу скрыться от лап Короля. Только укрытием и не пахнет. Опасности здесь больше, чем в кабинете гребанного ублюдка.
Но Леон был так убедителен, а я так наивна. А еще...
Мысли прекращают свой поток и я проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от того, что кто-то грубо вытаскивает меня из моего уютного укрытия и когда вижу перед собой лицо Инги, сжимаюсь от страха.
— Вставай. Через два часа клиент приедет, — объявляет мне довольным голосом, как будто для нее это большой праздник.
Перевожу взгляд на кровать соседки, которая сидит в нижнем белье с сонным лицом.
— Сколько время? — спрашиваю скорее у Бахмал, чем у мамки.
— Самое время отработать свои бабки. Быстро в душ, выбрей себя и заходи ко мне, — командует, пока я пытаюсь унять дрожь в теле.
— Час ночи, — с опозданием отвечает на мой вопрос соседка.
— Спасибо, — киваю и скрываюсь в ванной комнате.
Меня всю трясет, но все же выполняю приказы Инги. Натираю тело мочалкой чуть ли не до крови. Тру до тех пор, пока не ощущаю боль.
Удаляю лишние волосы, которые успели появиться за короткий период. Не потому что хочу хорошо выглядеть, а потому что знаю: она обязательно проверит. И если ей не понравится результат...
Выхожу из ванны и направляюсь в ее кабинет.
Перед глазами все плывет. Так всегда происходит, когда я нахожусь на грани.
— Я могу позвонить?
— Ты в телефонную будку что ли зашла? Или я дохрена похожа на телефонистку?
Отрицательно качаю головой.
— У тебя сегодня будет собеседник на всю ночь. Наговоришься, не переживай.
Слышу в голосе Инги нотки удовлетворения. Неужели ей действительно доставляет кайф истязание и издевательство?
— На, выпей.
Ставит передо мной чашку и капает в нее капли.
— Что это?
— Это чтобы ты сама прыгнула на хер. Мне проблемы не нужны. Пей.
Придвигает ко мне стакан, а я больше не принадлежу себе. Подобное ощущение было на похоронах мамы. Меня накачали седативными и я стояла посреди кладбища, как тряпичная кукла. Руки, ноги не двигались и не слушались.
— Пей! — рявкает Инга и я хватаю стакан.
Одного глотка достаточно, чтобы выпить все. Густая сладковато-приторная жидкость проваливается в мой пустой желудок.
— Открой рот, — тщательно проверяет выпила ли я содержимое.
— Теперь я спокойна. Будешь трахаться как во время течки. Жди его в комнате для гостей. Смотри не вырубись, если задержится. Будет щедрым — заказывай побольше бухла и хавки. Сделаешь кассу — получишь бонус, — дает наставления.
— Какой?
— Какой попросишь. Только в пределах разумного. Шмотки обновить хочешь?
— Зачем мне здесь шмотки? — не сдерживаю колкость.
— Я могу распорядиться и ты останешься без них, если нет нужды, — возвращает в десятикратном размере.
Замолкаю. Больно падаю с небес на землю. В очередной раз. Огрызаться и спорить глупо. Я здесь никто и ничто. Инга красочно демонстрирует мне это бесцеремонно распахивая халат и оглядывая тело.
Закусываю губу, чтобы она перестала дрожать. Неизвестно сколько ещё унижений я способна выдержать.
— В комнату должны были доставить комплект белья. Надевай, дальше тебя проведут.
Мамка отталкивает меня от себя и кажется теряет всякий интерес. Не желаю находится в ее компании ни секундой больше, чем требуется. Бреду по коридору бесполой тенью. Страх перед неизвестностью куда-то отступает. Тело наполняет не понятная апатия. Будто бы организм устал бороться и просто сломался. Не обнаруживаю Бахмал в нашей комнате, когда возвращаюсь. Коробка с нижним бельем, как и обещала Инга, лежит на моей кровати. Провожу пальцами по яркому алому шёлку. Подушечки пальцев немеют от удовольствия. Мелкими мурашками бегут по всему телу. Странная реакция.
Избавляюсь от бирок. Натягиваю трусики, прикладываю аккуратные чашечки к груди. Соски моментально реагируют, напрягаются от болезненной чувствительности. С губ срывается тихий стон. Догадка не заставляет ждать себя долго, и весь ужас от осознания ситуации, не в силах остановить запущенный механизм. Все тело превращается в эрогенную зону, гудит изнутри, вибрирует как высоковольтный провод. Мозг пытается все отрицать, но тело живёт отдельной жизнью. Требует ласк и прикосновений. Понимаю что я пропала. Достигла черты и обратной дороги уже не будет. Это место, во главе с его циничной сукой, поглотило меня. Стоит переступить порог и я окончательно стану его частью. Отдамся неизвестно кому, и самое страшное, получу от этого удовольствие. Такое уже невозможно будет простить, даже самой себе.
