– Порто-Палермо на связи. Повторяю: это Порто-Палермо. Высылаем Андреа Дориа и Шевалье Поль. Расчетное время прибытия в порт Риека – восемь часов. Как поняли меня?
Фрегаты типа «Горизонт», спроектированные совместным консорциум Франции и Италии, носили красивые имена итальянского адмирала и нидерландского богослова. Ну а кому еще суждено спасти людей из лап жуткой смерти?
Мы неподвижно смотрели друг на друга, оставаясь в стороне от разворачивающейся на наших глазах драмы. По лицам ребят я понял, что и они чувствуют себя преступниками в настоящий момент. Мы как будто наблюдали за правонарушением, но ничего не предпринимали для того, чтобы помочь жертвам несчастья.
– Желява, как слышно? Выйдите на связь. Нам необходимо подтверждение.
Голос мужчины лет пятидесяти с итальянским акцентом, звучащий из подземной морской базы приобрел нотки тревоги.
Но Желява продолжала молчать. Как и все мы.
Так прошла еще минута, длившаяся целую вечность.
– Тесс, почему задействован протокол эвакуации? – спросила Перчинка.
Ее голос дрогнул.
Тесса ответила не сразу.
– Это означает, что база больше необитаема, – ее голос не дрогнул, но охрип.
– Но как это могло произойти?!
Вопрос Перчинки был больше риторическим.
Желява могла похвастать надежными уровнями защиты на поверхности: крепкие двойные железобетонные ворота, зона с автоматическими турелями в три с половиной километра, минный пояс шириной в километр. Что могло вырубить все этапы защиты в одночасье?
– Пойдем да узнаем.
Тесса развернулась к нам и я испытал облегчение, когда увидел на ее лице привычную маску командира, сосредоточенного на грядущей миссии, план которой уже чётко вырисовался в ее голове.
– Что?! Мы пойдем туда? – удивилась Божена.
Я переглядывался с ребятами. Лица всех моих друзей выражали смирение с неизбежным фактом, которому никто из нас не хотел перечить.
Мы пойдем за Тесс.
– Боб, готовь Аякс. Томас, вооружи нас до зубов. Через десять минут хочу видеть целый арсенал. Если консервной банкой можно убить, клади ее в багаж! Арси, на тебе полное компьютерное обеспечение грядущего маршрута. Платформа должна отработать на все сто.
– Есть!
Ребята уже стали разбегаться, когда снова послышалась истерика Божены:
– Вы что оглохли все? Вы слышали переговоры. Желява молчит. Мы понятия не имеем, что там произошло!
– Что ты предлагаешь? – спросил Малик, хмурясь.
– Остаться здесь! Чем мы можем им помочь с одним танком? Сколько человек ты сможешь эвакуировать?!
Ребята стали переглядываться, на этот раз в их глазах росло разочарование от признания правоты Божены. Хотя, ой как не хотелось признавать, что она права! Но, черт возьми, ее холодный расчётливый рассудок полный стервозности, зрел в корень.
– Божена, права, – вдруг произнес Кейн, – давайте дождемся объяснения с Желявы. Они ведь не ответили.
И тем заработал гневный взор Тесс, которая смотрела на него как на предателя. Вот тебе любовь да ненависть в одном шаге друг от друга.
– А что если объяснять уже некому?! – процедила сестра сквозь зубы.
– Тем более нам там делать нечего! – кричала Божена.
– Протокол эвакуации задействован, а значит у людей еще есть шанс выбраться живыми! – Боб непоколебимо стоял на стороне командира. И на защите своего дома.
– Пусть нас немного, но у нас есть Аякс, мы можем вывести хотя бы тридцать-сорок человек! – поддержала Перчинка.
– Мы ближе всех к ним. Ближе Валентина и Порто-Палермо. Мы два рейда успеем сделать до их прибытия, а это уже почти сотня людей! – странным образом Малик тоже встал на сторону Тесс.
Внезапно я осознал, что наш маленький мирок дал трещину. Ровно пополам. Ровно между местом, где стоял Кейн, и местом, где стояла Тесс. Трещина прошлась как в физическом мире, так и в духовном, когда на фоне двух разных мнений в одной группе, до недавнего времени казавшейся единой, стали созревать разные ценности: расчетливый хладнокровный исследователь и отважный горячий сердцем боец.
Кейн и Тесса.
– Кейн, – обратилась сестренка к нашему лидеру, и голос ее приобрел доселе неслышимые в нем нотки мягкости, – там мой дом, моя семья. Я не могу их бросить!
Разные натуры, разные характеры, но любовь на то и загадочное явление – объединяет плюс и минус, льдом гасит пламя, и наоборот огнем растапливает лед.
– Хорошо, – произнес Кейн на выдохе.
Мы хором тяжело вздохнули, снова обретя единство нашего маленького мира. Надолго ли?
– Миша, Фабио, Ульрих, остаетесь здесь. Надо подготовить место для размещения людей, – Кейн вдруг отдал свой первый приказ.
– Плексигласовые пластины для герметизации? – Ульрих уже подхватил идею Кейна.
– Обошьем стены в подвальных помещениях, так оборвем запах человечинки, – Фабио тоже влился в волну.
– Йонас, остаешься здесь, чтобы поддерживать связь с Аяксом, – продолжал Кейн. – Куки, Хайдрун, Малик, для людей понадобятся предметы бытового комфорта и возможно аптечка. Организуем пункт первой помощи в подвале.
– Так, все слышали! Задания получили, на сборы десять минут. Бегом-бегом-бегом! – Боб подначил застывших ребят, и мы тут же бросились по разным углам гостиницы.
Я уже покидал ресторан, пронизанный ярким солнечным светом, посреди которого так хотелось остаться, когда услышал зов Кейна:
– Тесс!
Сестренка задержалась на выходе.
– Особо не геройствуй. Ты всех не спасешь. Не сегодня.
Я бежал прочь и постепенно утверждался в мысли, что, какими бы ни стали их взаимоотношения, Кейн до сих пор не познал мою сестру.
27 января 2071 года. 10:30
Калеб
– Какого черта происходит? – спросил Антенна, застыв с последними гранатами в руке, которыми уже забил все карманы экипировки.
Сирена визжала так громко и резко, что я пережил микроинфаркт. Первая мысль, которую мне подкинул мозг – Триггер начал план по выкуриванию и истреблению нас – предателей Желявы в его глазах.
Некоторое время мы все переглядывались: командиры, сержанты, рядовые, новобранцы. Мы уже изрядно подчистили арсенал, вооружившись по самые зубы, готовые испепелить Триггера с пособниками.
– Может, Триггер собирает свою дешевую армию против нас? Заметил, наконец, что мы тут хозяйничаем, – предположила Вьетнам.
Но через несколько секунд, которые растянулись на целую жизнь, я понял, что сигнализация не соответствовала ни одному из знакомых сигналов тревоги. Мозг подсказывал, что когда-то давно я уже слышал эти гудки: два коротких – один длинный. Они пронзали барабанные перепонки с садистским удовольствием. И именно по резонирующим барабанным перепонкам я вспомнил, что означали эти гудки.
