Но это не срабатывает.
Дверь "Бентли" со стороны водительского сиденья открывается чуть раньше, чем ёкает моё сердце. Из машины выходит Руслан.
Он держится, как обычно подтянуто и мужественно. Уверенный, чуть хмурый взгляд, ровная осанка, широкие плечи. Стильно одетый — весь в оттенках синего, кроме чёрной водолазки: синий пиджак, джинсы, сине-серые мокасины. Аккуратная стрижка, дорогие часы из белого золота на левой руке.
Такие люди сразу производят впечатление сильных мира сего. Они вызывают уважение до того, как начинают говорить. По стилю, дорогой ткани и, главной, этой ауре уверенности хозяина жизни и, внимательному, проницательному взгляду, по плавным, спокойным движениям, безо всякой нервозности, легко можно определить человека, который, как минимум, знает чего хочет и как этого добиться.
И я, не знай я его, ни за что не подумала бы о нём, что он многое выстрадал и, по сути, до сих пор одинок.
И странное дело… Я не перестаю испытывать смешанное со страхом волнение, но одновременно с тем я думаю о том, какой же он красивый и мужественный и как сильно я по нему соскучилась.
Тот день, когда я уволилась странно изменил наши отношения. До того дня мне было всё в них понятно. Точнее, мне так казалось. И мне было с ним просто и легко.
А с того дня я как-то растерялась, что ли… И уж точно перестала его понимать.
Уже вернувшись к матери и сестре, ночами я думала о том, почему он делает то или иное, говоря изначально вроде бы совсем другие вещи. И так и не поняла. До моего плевка он вёл себя очень последовательно и его слова вообще не расходились с делом, включая пунктуальность и внимание к мелочам. Но после него… После него его поведение изменилось. И перестало быть мне понятным.
Он предпочитал видеться нечасто, но при этом заботился обо мне.
Напирал на аборт, но как только врач заявила, что это может быть опасно — для какой женщины вообще аборт может быть стопроцентно безопасным? — тут же заявил, что я его делать не буду.
Выставлял жёсткие условия в плане секса и при этом вообще ко мне не прикасался.
Показательно игнорировал, очень редко писал, почти не звонил, но устраивал для меня все условия, для того, чтобы моё проживание в снятой им квартире проходило спокойно и комфортно.
Пугал долгом, но при этом не просто обеспечивал меня кругленькой суммой в месяц, но ещё и оплачивал квартиру, где жили мои мама и сестра.
Не проявлял никакого тепла в отношении моей беременности, не целовал мой живот, не умилялся, не строил со мной планов на тему того, какими мы будем родителями, даже не спрашивал ничего о ребёнке, но при этом переживал на тему моего здоровья, устраивал и оплачивал моё дополнительное образование, а когда у меня возникла угроза выкидыша, бросив всё, примчался ко мне.
Заставил подписать договор и сам же его потом порвал. А потом заставил подписать новый.
Простив мне два миллиона, выставил жёсткие условия на тему отдачи одного.
Причём с тех пор, если не считать сухого и скупого поздравления с Новым Годом, вообще со мной не общался на тему наших отношений. А теперь вот вместо звонка как-то нашёл меня и приехал сюда.
Я перечислила ему в январе сорок две тысячи рублей, продав два украшения из тех, что он мне сам и подарил. Естественно, я не сказала ему, откуда у меня деньги. И была рада тому, что он этого не спрашивал. Он в ответ просто сообщил, что деньги пришли.
Именно потому, что я перестала его понимать, а ещё из гордости и уверенности в том, что мужчина должен сам проявлять инициативу в отношениях, я ему и не звонила и не писала сама.
Но у меня не было чувства, что он по этому поводу хоть как-то расстроен. Я вообще считала, что он занялся со мной сексом тогда целенаправленно в последний раз, и в тот день окончательно выкинул меня из своего сердца.
Но он зачем-то приехал. При том, что время следующего платежа ещё не подошло.
И застал меня в ситуации, которая вообще случилась впервые — в полуобъятиях другого мужчины.
Уверена, что это видел.
Чего он хочет?
Как нашёл меня и зачем приехал? Я не говорила ему, куда устроилась.
— Наталья! — звучно окликает он меня, и я понимаю, что делать вид, что я его не услышала и глупо и просто — не прокатит.
Я останавливаюсь. Ваня тоже. Снова недоумевающе на меня смотрит. Потом на уверенно идущего к нам Руслана.
Вижу, что Ваню эта ситуация тоже напрягает.
— Это кто? — хмуро спрашивает меня он. — Ты его знаешь?
Я ничего не отвечаю ему. Просто не успеваю. Руслан стремительно подходит к нам. Вижу его колючий, направленный в сторону Вани, взгляд. Господи, главное, чтобы они не подрались…
Впечатление, что за несколько секунд погода сменилась на предгрозовую, и небо вот-вот сверкнёт молнией и бахнет раскатистым громом. И будто посерело всё вокруг.
— Пойдём, нам надо поговорить, — кивая в сторону машины, жёстко произносит мне Руслан.
Я снова не успеваю ответить. Потому что вклинивается Ваня.
— А ты вообще кто? — с вызовом в голосе, с явным акцентом на слове "кто", спрашивает он Руслана.
Ох, напрасно он это… И напрасно на "ты"…
Руслан медленно поворачивается к нему. Взгляд, как у удава. Даже смотреть страшно. Но я, распахнув глаза, не в силах оторвать взгляда от его чуть прищуренных, сверкающих синих глаз.
Никогда не думала, что синие глаза могут вызывать такой первобытный ужас.
— Я тот, — ледяным тоном произносит Руслан, — от кого тебе следует держаться подальше.
Ваня несколько теряется, это видно, но, похоже, в моём присутствии хочет изобразить героя. Так, как он это видит, конечно.
— Да неужели? — спрашивает он.
А в голосе слышится дрожь.
Они примерно одного роста и одних габаритов, но Руслан заметно спортивен, а Ваня чуть полноват.
— Вань, всё хорошо, — вмешиваюсь я. — Это мой…
"Старый знакомый"? "Бывший мужчина"? Кредитор?
Я спотыкаясь и понимаю, что выглядит моё вмешательство просто по-идиотски.
— Твой кто? — непонимающе спрашивает меня Ваня.
Вижу, что Руслан тоже с интересом смотрит на меня.
— Мой… Бывший мужчина….
В глазах Руслана будто ироничная усмешка. Губы при этом недвижимы.
— А кто ты такой? — снова повернув голову к Ване, переходит в наступление Руслан.
— Коллега. По работе.
— Так вот иди работай, "коллега".
Голос Руслана звучит не примирительно. В тоне прямая угроза.
— А если не пойду, то что?
— Вань, успокойся, пожалуйста, — примирительно, но уже с раздражением говорю я.
