— Что касается блондинки, это могу быть я, — предположила Юмми. — Или Рашель. Со спины непонятно. Ну а зеркало… Понятно, какое зеркало. Только почему оно разбито?
— А ведьмы тут каким боком? — спросила Рашель.
Мы с Ульрих обменялись тревожными взглядами, подозревая, что это намек на истинных ведьм и ведьмаков, а вовсе не на фальшивок. Неужели, их существование рассекретят?
— К демонам всё! — вечер за вечером первым сдавался Элиас и объявлял очередное собрание оконченным. Но напоминал, что завтра новый день.
Странные это были недели. Само время застыло. Ноябрь приближался к концу, но зима отказывалась начинаться. Ночами пушистыми хлопьями валил снег, покрывая готовую ко сну землю, но под ярким дневным солнцем от него не оставалось следа. «Таяли» и похожие друг на друга дни. В Гвендарлин ничего не происходило. Абсолютно ничего. Обычная жизнь ничем не примечательного колледжа: уроки, практика, домашние задания. Никаких мистических происшествий. Все будто забыли о странностях последней ночи духа. Не вспоминали и о приказе Грегора Уэлбрука незамедлительно меня арестовать. Словно его и не отдавали.
Но я чувствовала: это затишье перед бурей тысячелетия. Приближалась катастрофа, к которой никто из нас не был готов…
****
Буря грянула в последний день осени. Вечером. Незадолго до ужина. Но прежде произошло еще несколько значимых событий.
После ведьмовской практики нас с Рашель поманила Габриэла. Дождалась, пока остальные ученики уйдут, и достала из кармана браслет из красных камушков, похожих на капельки крови. Застегнула на руке Рашель и пояснила:
— Это особое украшение и твой последний шанс. Не снимай, сколько бы болезненных ощущений браслет ни доставил. Это старинная ведьмовская магия. Очень мощная. Способная излечить даже смертельные недуги. Однако эта магия должна признать… хм… пациента. Иначе всё бесполезно.
Щеки Рашель порозовели от возбуждения. Впервые с ней заговорили о реальном спасении, а не о продлении жизни.
— Как я пойму, признала ли меня магия?
— О! Ты поймешь, — Габриэла прищурилась. — Если ответ положительный, браслет «войдет» внутрь. Постепенно. Сквозь плоть. Приятного будет мало. Но, поверь, боль лучше смерти. Завяжи руку, чтобы никто не видел, что происходит. Зрелище не для слабонервных. Но имей в виду, если в течение месяца браслет не начнет действовать, останется обычной безделушкой, значит, тебя отвергли. Мне жаль.
— Спасибо, — поблагодарила Рашель.
Получится или нет, Габриэла давала ей шанс.
После полдника произошло второе значимое событие. Колледж облетело известие, что директор Дюваль доставлен в целительский блок. Он вел практическое занятие у старшего курса, как вдруг ни с того, ни с сего упал и забился в припадке. Теперь он лежал без сознания, а леди Виэра и Маркус, выздоравливающий после «нападения» Дитрих, делали всё возможное, чтобы помочь главе Гвендарлин. Пока они не знали, что именно с ним приключилось. Подозревали воздействие некой магии.
— Никакая это ни магия, — проворчал Брайс. — Он сбросил «кожу», как змей. Вот и всё.
Остальные промолчали. Не хотели верить. Точнее, боялись поверить. Дарлин Ван-се-Рмун в теле Дюваля — это одно, он же в новом теле — совсем другое. Неизвестный противник — опаснее любого самого могущественного мага.
А к ужину всех ждал сюрприз, затмивший предыдущий. Леди Виэра прислала мэтрам сообщение, что Летисия Дитрих, наконец, пришла в себя. По-настоящему. Находится в полном сознании и идёт на поправку.
— Они что-то затевают, — бросил Элиас раздраженно. — Это не может быть совпадением.
— Не может, — отозвалась я, а в голове родился план.
Ульрих вместе с Юмми патрулировал коридоры, что мне сегодня было на руку. Он бы меня точно никуда не пустил. А обмануть остальных — не проблема. Я улизнула легко. Слишком легко. Покинула их под предлогом похода в ванную, но вместо этого прямиком рванула из сектора. Куда? В берлогу. За книгой надежды. План был прост. Показать ее Габриэле. Точнее, одну единственную картинку, на которой изображены ведьмы. Вдруг матушке моего разлюбезного придет в голову путная идея. У нас-то они закончились.
Увы, я не догадалась пойти особенным путем — внутри стен. Привыкла к затишью. И нарвалась на неприятности. Нет, попала в самую настоящую беду!
— А вот и наша арестантка. Сама идет в руки.
В первый момент я не поверила глазам. В самом деле, откуда здесь взяться Грегору Уэлбруку, да еще в компании двух верзил в форме невзрачного серого цвета?
Пока я растерянно на них взирала, папенька Дэриана не медлил. Скомандовал:
— Взять ее!
И они взяли. Схватили под руки. Не вырваться. Я даже сориентироваться не успела. Да и что я могла им противопоставить? Отбиваться без магии? Смешно. А применение магии послужит в глазах Уэлбрука очередным доказательством вины.
Но сдаваться без боя не в моих правилах.
— Я не убивала Дэриана!
Уэлбрук не обратил на мой протест внимания. Пошел к ближайшему выходу, махнув рукой верзилам, чтобы топали следом. Вместе со мной, покорной или упирающейся — неважно.
— Вы всегда хватаете невиновных?! — возмутилась я, пока меня тащили по коридору. Пусть я и попалась, идти на заклание, как безмозглая овечка — не мой вариант.
— Один из вас виновен, — бросил Уэлбрук, не оборачиваясь. — Ты или мальчишка Ван-се-Росса. Либо признаешься ты, либо он.
Уши запылали от гнева! А ведь Элиас способен признаться! Даже если и пальцем Дэриана не трогал. Лишь бы отвести беду от меня. Нельзя! Не теперь, когда Рашель больна! Воображение живо нарисовало Элиаса в сырой темнице, похудевшего, с кругами под глазами, а потом и его подругу — мёртвую, покинувшую этот мир без любимого рядом. Уэлбрук отнял последние мгновения, заставив провести их вдали друг от друга.
— Нет!
Я сама не поняла, как ЭТО случилось. Треклятая побочка постаралась, само собой. Но что за способ «защиты» она избрала, осталось тайной. Всё произошло в полной тишине. Только что верзилы тащили меня к выходу и вдруг взлетели в воздух. Спасибо меня за собой не утянули. Кстати, взлетели не они одни. Уэлбрук так и вовсе воспарил к самому потолку, а он в Гвендарлин метрах в трех с половиной от пола. Падать точно больно придется.
— А ну прекрати! — распорядился один из верзил.
Вот знала бы я еще как это осуществить. Но выяснять не хотелось. Раз представилась возможность, надо уносить ноги. И поскорее. Что я и сделала.
Увы, противники оказались не столь беспомощны. Не прошло и нескольких секунд, как они опустились на пол и бросились в погоню. Верзилы бросились. Глава совета Многоцветья предпочел не участвовать в игре в догонялки. Позади я слышала топот двух пар ног, да и приказ остановиться раз за разом отдавал вовсе не Уэлбрук.
