Ворвавшись во вторую комнату, где было еще темнее, Шона сначала помедлила, понимая, что ее окружают только мертвецы. Страх стиснул ее сердце безжалостной рукой. На полу склепа толстым слоем лежала пыль, паутина свисала с потолка, отбрасывая зловещие серые тени. Проглотив вставший в горле ком, Шона пробралась между гробами и достигла дальнего конца второй комнаты склепа. Здесь она застыла на месте и испустила пронзительный крик. Она нашла Сабрину.
Глава 20
Связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, девушка лежала в одной из ниш склепа. Крик Шоны встревожил остальных. Дэвид первым присоединился к ней, вытащил кляп и быстро вынес Сабрину из склепа. Со своей ношей в руках он опустился на колени рядом со ступенями, остальные столпились вокруг него.
— Она жива? — хрипло спросил Слоан.
— Бедная моя сестра! — воскликнула Скайлар, на щеках которой блестели слезы надежды. — Она жива? Ранена?
— Она дышит? — прошептала Шона.
— Да, она дышит, она жива, я чувствую, как бьется ее сердце, — ответил Дэвид всем сразу. Слоан вытащил кинжал из ножен и перерезал веревки, стягивающие руки и ноги Сабрины. Она дышала, но не открывала глаз.
— Сабрина! Сабрина, это я, Скайлар! — позвала ее сестра. — Теперь все будет хорошо. Мы нашли тебя, больше с тобой ничего не случится.
Ресницы Сабрины затрепетали, она смотрела невидящим взглядом, который наконец остановился на лице Шоны. Глаза Сабрины недоверчиво распахнулись.
— Шона, ты нашла меня! О, слава Богу! Я провела в этом отвратительном склепе целую вечность! Я пыталась стучать по стенам, подползти к двери, закричать, выплюнуть этот кошмарный кляп… но меня никто не слышал! Я так обезумела, что способна выцарапать глаза этим мерзавцам! Шона, теперь такая же опасность угрожает тебе! Они придут за тобой, вот увидишь!
— Сабрина, кто за мной придет? — перебила ее. В этот момент Сабрина заметила Дэвида в одеянии брата Дамиана. Она отпрянула, напуганная этим зрелищем.
— О Боже…
— Сабрина, это я, Дэвид.
— Дэвид! — изумленно повторила она. Казалось, она утеряла нить мысли. — Они придут…
— Сабрина, как ты сюда попала? Кто это сделал? — спросил Дэвид.
— Я не отказалась бы от воды! — пробормотала она и закрыла глаза.
— Господи! — ахнула Скайлар. Слоан взялся за запястье Сабрины, считая пульс. Не отрывая глаз от лица девушки, он обратился к Скайлар, к которой, по-видимому, был привязан:
— С ней все хорошо. Ей необходима только вода и еда. Ты же знаешь свою сестру: она придет в ярость и будет готова бороться до конца, как только немного оправится. С ней ничего не случится.
Шона отвернулась от Слоана, вновь остро ощущая на себе взгляд Дэвида: стоя рядом с Сабриной на коленях, она находилась в нескольких дюймах от него. Их глаза встретились, и Шона вновь вздрогнула, заметив ярость на лице Дэвида. Быстро поднявшись, она попыталась забыть о странном и мрачном предостережении Сабрины и недовольстве Дэвида.
Дэвид тоже встал.
— Надо отправить ее в замок. Ястреб, будет лучше, если кто-нибудь из нас отвезет ее верхом — я намерен и впредь оставаться братом Дамианом.
— Алистер, ты сможешь сходить в деревню и привести Эдвину? — спросила Шона.
— Мы справимся без помощи Эдвины, — возразил Дэвид. — Джеймс сумеет…
— Я хочу, чтобы ее осмотрела Эдвина, — настаивала Шона, боясь, что в ярости Дэвид откажет ей.
— Хорошо. Алистер, будь добр привести Эдвину. Это местная целительница, — объяснил он вновь прибывшим, смутившись всего на секунду. — Она живо поставит Сабрину на ноги.
— Я отправлюсь за ней сию же минуту, — пообещал Алистер.
Ястреб уже сидел в седле и протягивал руки.
— Дэвид, я возьму Сабрину.
Дэвид помог ему усадить Сабрину в седло.
— Скайлар, садись сзади. Ты поможешь ей. Молодая женщина выполнила приказ.
Джеймс Мак-Грегор уселся на свою лошадь и последовал за Ястребом. Они быстро удалились к входу в замок.
— Тогда я тоже ухожу, — сообщил Алистер.
— Возьми моего коня, — предложил Слоан. Алистер согласно кивнул и взобрался в седло. Слоан подошел поближе и заметил:
— Тебе может понадобиться оружие.
— Ты прав, — согласился Алистер, укладывая протянутый ему револьвер в седельную кобуру. — Спасибо. — Он кивнул и пустил коня галопом.
Слоан долго смотрел на замок, прежде чем обратиться к Дэвиду:
— Разумеется, Дэвид, мне известно все, что произошло, — во время плавания Джеймс Мак-Грегор рассказал мне, как вы вместе были на каторге. Кстати, он готов есть землю, по которой ты ходишь. Он говорит, что ты спас ему жизнь, когда безжалостный охранник чуть не забил его насмерть.
Дэвид пожал плечами.
— Мало кто способен спокойно смотреть на такое зверство, — ответил он.
— Клянусь Богом, Дэвид, я рад видеть тебя живым, но что здесь происходит? Как сюда попала Сабрина?
— Возможно, на этот вопрос сумеет ответить миледи Мак-Гиннис.
Шона уставилась на Дэвида, гадая, чем вызвана его ярость. Помедлив, она повернулась к Слоану.
— По-видимому, Сабрина оказалась втянутой в злодейство, которое кто-то замышляет здесь. Люди, одетые в черные плащи с капюшонами, пытаются убивать других — вот и все, что мне известно. Вероятно, Дэвид лучше осведомлен о происходящем, чем я, ведь ему самому так ловко удается обманывать других.
— Пожалуй, нам пора поспешить в замок, — заметил Дэвид, — и выяснить, что известно Сабрине. Шона, иди вперед, а мы будем прикрывать тылы.
Шона быстро зашагала впереди мужчин. Туман еще стлался по земле, но луна поднималась все выше и сияла ярче, пока они пробирались по кладбищу, обходя старые и новые надгробия, высокие и низкие, целые и полуразрушенные, представляющие все образцы погребального искусства. Впереди появились ворота, а за углом виднелся вход в замок через часовню, который запирали по вечерам. Главные ворота скрывал выступ замковой стены.
— Как ты здесь очутился? — спросил Дэвид Слоана, пока они шагали за спиной Шоны. — Насколько мне известно, положение в Дакоте сейчас хуже, чем когда-либо прежде.
— Да, и это положение становится все тяжелее: все больше белых утверждают, что хороший индеец — мертвый индеец. Многие военачальники, которые в войну прибегали к тактике натиска, сейчас стали заправилами на Западе.
— А Шерман?
— Он жив и здоров и по-прежнему безжалостен.
— Ты до сих пор служишь в кавалерии?
— Я получил отпуск. Прослужил всю войну и много лет после нее и сделал все что мог — что бы там ни говорили горячие крикуны вокруг меня, какую бы политику ни провозглашали. Но теперь, похоже, мы обречены на поражение. В январе я должен вернуться обратно.
