— Нет, ты нервничаешь!
— Да, Декс. Знаешь, что? Думаю, это нормально. Мы должны нервничать. Я и не думала, что у нас будет такой шанс.
Она коснулась мой руки с нежностью, молочная кожа рядом с чуть смуглой.
— Уверен, ты из-за меня тоже нервничала, — сказал я. — Когда впервые меня встретила. Ты выглядела так, словно была готова убежать, каждые пять минут. Каждый раз, когда мы были в машине, казалось, что ты в ловушке с душевнобольным. И это, кстати, правдиво.
Она улыбнулась и сжала мою руку, и такой ее ответ сжимал мое сердце.
— Ты заставлял меня нервничать. Многие из-за тебя нервничают, Декс.
— Я слишком шикарен для них.
— И это тоже правда. Но я нервничала, потому что не знала тебя… не знала, как ты думал. Не знала, что ты думал обо мне.
— А теперь?
— Теперь я знаю тебя. Начинаю понимать, как ты думаешь. И, похоже, знаю, что ты думаешь обо мне. Я нервничаю из-за других причин. Потому что… мне страшно. И радостно. Это для меня в новинку.
Мы смотрели друг на друга, и я был рад ее честности.
— Для меня тоже. Но новое может быть хорошим.
Маркус пришел с новым пивом и пиццей, получив убийственный взгляд. Я ел кусочек пиццы, задумался о том, как встретил Перри, о той ночи в маяке. Я сразу что-то ощутил к ней, похоть или некую связь, я не знал точно. Я не знал, что потом она будет сидеть со мной в пиццерии, уже не незнакомка. Я не знал, что эта кроха с уязвимостью и смелостью станет всем для меня.
— О чем думаешь? — спросила она, сделав глоток пива.
— О нашей первой встрече.
— В Орегоне?
— В маяке. Ты наткнулась на меня. Помнишь?
— Такое не забыть.
— Как это выглядело для тебя?
Она отставила пиво и посмотрела в окно. Крупные капли стучали по стеклу с порывами ветра. Ночь напоминала ту бурю, что свела нас вместе.
— Я думала, ты…
— Чокнутый?
Она издала смешок.
— А как иначе, если ты был в заброшенном маяке один и пытался снять призрака? Серьезно, если это не странности, то я не знаю, что это.
Я допил пиво, вытер рот и отклонился на стуле.
— Даже не знаю, мисс Обаятельность. А как насчет девушки, решившей пойти одной в темноте исследовать маяк ради… чего, кстати? Потренировать удары?
— Я не делала этого.
— Ты выбила окно как в фильмах про ниндзя.
— Я ничего не нарушала, — парировала она, словно это было только вчера.
— Нарушения заведут куда угодно. Если бы я не пробрался туда для исследования, я бы не исследовал тебя сейчас.
Она закатила глаза. Если бы она так не нервничала, я бы пошутил, что ее не спасет табличка «Вход запрещен» на вагине.
— Вот как, — напомнил я. — Ты решила, что я чокнутый? И все?
— И что ты милый.
— Просто милый?
— Эй, меня ты считаешь милой.
Я покачал головой.
— Я думаю, что ты милая, сексуальная, роскошная и невероятно привлекательная. Ты подходишь по всем требованиям к удивительно горячей штучке, а на попку я хотел бы выстрелить горячей…
Она посмотрела на меня с предупреждением. Мать семьи из четверых напротив нас недовольно посмотрела на меня. Ой.
— Простите, — извинился я перед матерью. — У нас первое свидание.
— И, пожалуй, последнее, — пробормотала она и повернулась к детям. Один все еще испуганно смотрел на меня. Я забыл, что так влияю на детей.
— Ясно, — быстро сказала Перри, и я посмотрел на нее. — Хотя твоим навыкам ухаживания не хватает уровня.
— Вот мои навыки ухаживания, — я поднял ладони и пошевелил пальцами. — Насколько я знаю, работают они отлично.
— Декс.
— Мисс Паломино.
Мы смотрели друг на друга пару мгновений, а потом улыбнулись. Первое свидание проходило неплохо. Мы с Перри узнавали друг друга на новом уровне, и это было прекрасно.
А мы еще не перешли к десерту.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Я проснулся посреди ночи и заметил две странности, пока мозг просыпался. Часы вспыхивали на трех часах ночи, словно электричество в это время отключилось, и спальню окутывал красный свет. И Перри сидела на краю кровати.
Я заморгал и поднялся на локтях. Во рту пересохло.
— Малыш? Ты в порядке?
Она не двигалась. Длинные темные волосы скрывали ее спину, она была отвернута от меня, я не видел ее лицо. Она была в длинной белой ночной рубашке с кружевом на запястьях. Это выглядело удивительно знакомо, но я знал, что она засыпала не так.
Грудь сдавило.
— Перри?
Я не хотел тянуться к ней. Я боялся того, что обнаружу.
— Ответь, прошу, — сказал я с дрожью в голосе. Я сел и протянул руку, медленно коснулся ее плеча.
Она была ледяной. Я сжал плечо.
— Перри?
Она дрогнула. Я задержал дыхание.
А потом она обернулась.
Там было лицо моей матери.
— Деклан, — сказала она нечеловеческим голосом.
Я закричал.
Все почернело.
А потом я проснулся в кровати. Часы не мигали, я был один в комнате. Матери на краю кровати не было, но и Перри тоже. Я посмотрел на часы. Было три часа ночи.
Я коснулся лба и обнаружил, что он мокрый от пота. Я медленно выдохнул, собрался с силами и мыслями, а потом вылез из кровати. Я спал голым, так что нашел боксеры, что лежали на полу, и вышел в коридор. Ванная была пустой.
— Перри? — тихо позвал я. Жирный Кролик поднял голову с дивана, сияя белым в темноте, а потом уснул снова. Я подошел к кухне и увидел дверь балкона приоткрытой, оттуда в комнату влетал холодный воздух.
Я открыл дверь и выглянул наружу. Перри сидела на стуле на маленьком круглом балконе, укутавшись в моей халат, и смотрела в пустоту. Она курила, волосы трепал ветер.
— Что ты делаешь? — спросил я, пугаясь того, что она курит, больше всего.
Она утомленно улыбнулась.
— Мне нужно было прочистить голову.
— Прочищай внутри, где не так холодно, — возмутился я, поманив ее заходить.
— Уже почти потеплело.
Я покачал головой.
— Почему ты куришь? И где ты это взяла?
— Прости. У тебя их много спрятано в логове в пустой книге.
— Ах, блин. Ну… заходи, прошу. Я переживаю за тебя, — я вышел и потянулся к ее руке, игнорируя миг колебания из-за страха, что она станет моей матерью. Но это было во сне. А Перри была в реальности.
