Ивата кивнул. Мертвые дети и гниющие трупы лишь часть их работы, такая же, как перегруженные перекрестки и полицейские отчеты.
— Отличный анализ, Сакаи.
Она проигнорировала комплимент, продолжая листать материалы дела.
— Наш Пикассо не оставил ни единого отпечатка.
— Идем дальше.
Они осмотрели подвальный этаж, там все было на месте. Поднявшись наверх, заглянули в ванную. Окно над унитазом было распахнуто, холодный ветер со свистом врывался в дом. Ивата опустил сиденье, и на нем обнаружился след грязного ботинка.
— Ведь об этом в деле ни слова?
Сакаи пожала плечами.
— По крайней мере, теперь мы точно знаем, как он сюда проник.
Они вышли в коридор и отправились в комнаты детей, где не нашли ничего необычного. Затем осмотрели балкон и подземный гараж. По всей видимости, у семьи не было автомобиля, несмотря на несколько масляных пятен на полу и старую бутылку с антифризом.
— Где же машина? — спросила Сакаи вслух.
— Гараж давно пустует. Они ее продали?
— Сейчас. — Ивата набрал номер Хатанаки. — Алло, это снова я. Такой вопрос, пробейте-ка мне машину, зарегистрированную на имя Канесиро. Возможно, у них были финансовые проблемы, и они ее продали. Или заявляли об угоне. Дайте знать, как только выясните.
Когда Ивата отключился, Сакаи подмигнула ему:
— Быстро соображаешь.
— Что там осталось? — спросил он в ответ.
— Кабинет и спальня родителей.
— Тогда пошли.
Они снова поднялись наверх. Дверь кабинета была распахнута настежь. Слева от клавиатуры включенного компьютера стояло ведерко растаявшего мятного мороженого.
— Странно, — тихо произнес Ивата.
— Возможно, он решил подкрепиться. После тяжелой работы.
— Не видно ложки.
Сакаи передала ему папку с делом, уселась перед компьютером и, натянув резиновую перчатку, открыла историю поиска.
— Надо же! — Она почесала затылок. — Да он просидел в сети несколько часов.
— Это точно он?
— Сайты открывали намного позже времени смерти. Театральные новинки, новости бейсбола и, наконец, поиск рейсов в Корею. В деле нет ни слова о проверке компьютера, но, думаю, нашим гениям стоит минут двадцать здесь покопаться.
Ивата отрицательно покачал головой:
— Концы не сходятся, Сакаи. Он убивает целую семью, не оставив отпечатков, и «забывает» удалить историю поиска?
— Хочешь сказать, ложный след?
Ивата пожал плечами:
— Ведь все остальное он явно спланировал.
Сакаи задумалась.
— Возможно. Слишком уж хитер наш Пикассо, мать его.
Ивата перелистывал дело.
— Тебе не кажется, что тут многого не хватает? Словно все сделано наспех?
— Неудивительно, учитывая случившееся с инспектором Акаси. Пошли взглянем, что там в последней комнате.
Из кабинета они направились к спальне, перед дверью которой обнаружили кровавое пятно. Они остановились, и Сакаи заговорила первой:
— Так. Фред лежит в постели. Предположим, неважно себя чувствует. Услышав звуки из ванной, выходит посмотреть. Почему он вышел? Почему не решил, что у жены просто несварение?
— Возможно, шум был громкий. След смазан, так? Может, убийца поскользнулся и упал.
— Не исключено. Как бы то ни было, хозяин дома выходит, видит Пикассо, и начинается драка. Убийца берет верх, выведя из строя основного противника, и теперь у него развязаны руки.
Ивата наклонился к кровавой луже.
— Отец был тяжело ранен, но нам известно, что он умер в спальне.
— И что же?
— Если он был в сознании, он мог слышать, как тот внизу разделывается с его семьей.
— Господи, как я люблю свою работу. — Сакаи сморщила нос. — Готов?
Ивата кивнул, и Сакаи открыла дверь в спальню. Повсюду была кровь Цунемасы Канесиро.
Городские огни, как прекрасны они.
Ивата знал, как совершаются убийства. Знал он и что бывает после смерти. Кремация отца займет девяносто минут. Кремация сына, Сейдзи, приблизительно столько же. Такако, жену главы семейства, кремируют за сорок пять минут. Ну а шестилетнюю Хану — минут за двадцать. Для кого-то — полдня работы, не больше.
Ивата смотрел на закат за скалистыми вершинами. Смотрел на камни внизу. На мгновение его охватила оторопь.
Я счастлива с тобой, прошу тебя, скажи.
— Ивата, что с тобой?
— Все в порядке. — Он взял себя в руки. — Здесь темновато.
Сакаи разглядывала пятно крови на кровати. Ива-та распахнул шторы, впустив в комнату яркий свет.
И тогда увидел.
Сакаи пока ничего не заметила. Она сосредоточила все внимание на снимке трупа отца. Множество колотых ран, и это уже после первого нападения в коридоре. Похоже, Фред стал для Пикассо музой.
На фотографии между ребер несчастного виднелось глубокое отверстие.
— Он вынул из него сердце, — шепотом произнес Ивата, все еще глядя на потолок. — Это ритуальные убийства, Сакаи. Сердце — это знак. Видишь, он вырезал только сердце хозяина дома, мужчины. У остальных не тронул.
— Ритуальные убийства? А ты не преувеличиваешь? Может, он убил из-за денег или из мести. А может, мы имеем дело с психом, который увидел открытое окно и решил воспользоваться случаем. Не молчи!
Вместо ответа Ивата указал на потолок. Сакаи прикрыла рот ладонью:
— Ни хрена себе!
На потолке жирными мазками было изображено черное солнце.
Глава 3
«Я рядом»
Как всегда в обеденное время, кафе «Дутор» было набито битком. Болтливые домохозяйки, ахающие и охающие над своими чашечками кофе, офисные работники, без аппетита жующие пончики. Сакаи потягивала какао, изредка покачивая головой. На столе лежали распечатки из истории веб-поиска убийцы с домашнего компьютера Канесиро.
— Тот факт, что он не забронировал рейс через их компьютер, не означает, что он не сделал этого позже. Может быть, по телефону. Ты думаешь, стал бы такой урод тратить добрых двадцать минут на поиск рейсов в Сеул, если бы не собирался туда лететь?
— Думаю, стал бы. — Ивата нервно покусывал ноготь и постукивал ногой, глядя на черное солнце, которое перерисовал себе в блокнот.
— Зачем?
— Возможно, потому, что знает, будь у нас логичное объяснение, мы пойдем по этому следу.
Сакаи рассмеялась:
