* * *
Я просыпаюсь от дикого визга матери и пулей слетаю с кровати. Тедди падает на пол, а я мчусь в гостиную, откуда доносятся крики и топот ног.
— Что происходит, вашу мать?! — мой возглас на время останавливает «забавную» картинку, где отец держит мать за волосы, а та пытается огреть его бейсбольной битой Джастина.
Собрав все силы в кулак, ударяю отца в плечо и с остервенелой гримасой на лице вырываю из рук матери одну из немногих вещей, которые напоминают мне о брате.
— Как вы можете?! Никогда! Слышите меня? Никогда больше не трогайте его вещи! Как же я ненавижу вас! — мой крик отзывается острой болью в горле, а в висках начинает стучать от неистового гнева.
Чёрт! Да им даже нет дела до его памяти!
В груди становится так больно, что кажется — острый осколок вонзается в сердце. Я пытаюсь вдохнуть, но это доставляет новую порцию боли и я медленно оседаю на пол, пытаясь схватить ртом воздух, которого становится катастрофически мало. В глазах пляшут чёртики, а мышцы грудной клетки сокращаются. Что-то с грохотом падает и я замечаю, что это бита. Хочу схватить её, но руки немеют, а голова встречается с паркетом.
* * *
Чёрная «Aston Martin One 77» неспеша подъезжает к ветхому домишке, переливаясь своим блеском на солнце.
— Смотри, Дженни, похоже у наших соседей гости, — мужчина с проседью в ещё густых волосах привлекает внимание супруги, копошащейся в цветнике.
— Да уж конечно! Какие гости на таком автомобиле? К этим алкоголикам что-ли? — явно с сарказмом замечает женщина, — Надеюсь, это судебный пристав, который приехал их выселить!
— Да какой пристав? Откуда у служащего такая машина? Это наверное их девка кого-то привела, смекаешь?
Женщина округливает глаза и прикрывает рот рукой в перчатке, напрочь забыв, что та испачкана землёй.
— Эй, смотри на меня! — мужчина без зазрений совести хлещет девушку по щекам, отчего они тут же приобретают пунцовый оттенок.
София медленно возвращается в сознание, но, увидев, кто склонился над ней, тут же теряет нить, связывающую её с этим миром, уносясь туда, где спокойно и хорошо. В нирвану.
Тайлер хватает со стола стакан с водой и с силой выплёскивает содержимое девушке в лицо.
— Уже вечер? Я не успела? — еле слышно шепчет она, глядя на Него.
Пару секунд Робертс осмысливает сказанное ею и к нему приходит понимание, что она имеет в виду поход к нему «за работёнкой».
— Надо же, какая ответственная, — криво усмехается мужчина и подхватывает ту на руки, — Где её комната? — резко, без всякого почтения он спрашивает у застывших родителей девушки.
— Т-там, — мать тычет трясущейся рукой в сторону приоткрытой двери, за которой виднеется смятая кровать.
За спиной Тайлер слышит обрывки фраз, которые, если честно, сейчас вовсе его не волнуют.
— Смотри, какой костюм на нём…
— А дочка молодец, зря времени не теряла…
— Думаешь, это её парень?
София не шевелясь и стараясь не дышать молча наблюдает за ним, пока тот укладывает её на кровать и достаёт из кармана брюк мобильник.
Судя по разговору, он вызвал врача, на что девушка протестующе замахала рукой, но была полностью проигнорирована.
«Зачем он пришёл? Ещё же не вечер!», — догадки паническим роем следовали одна за одной, но подходящего ответа для себя София так и не нашла.
— Ты «сердечница»? — брюнет спокойно присел рядом и, вовсе не ласково схватив девушку за руку, принялся нащупывать пульс.
— Нет. Такого раньше никогда не случалось, — она облизнула пересохшие побледневшие губы.
— А с чего вдруг такой обморок? — его голос был требовательным, даже грубоватым, отнюдь не заботливым.
Она молчит, гордо глядя куда-то мимо него.
— Ты онемела что-ли?! — его интонация не предвещает ничего хорошего, что тут же отдаётся болью в её висках.
— Родители… Они устроили драку и задействовали в ней бейсбольную биту Джастина…
На её глаза невольно наворачиваются слёзы, но это совершенно не беспокоит Робертса. Как и любой другой мужчина он не любит женские рыдания, но умеет очень тщательно это скрывать, дабы не баловать своим сочувствием слабый пол. Уж таков он есть. Ему плевать на страдания. Это для слабых ничтожеств, не для него.
— Кто такой Джастин? Твой парень? — интересуется он с некой долей презрения. Хотелось бы ему посмотреть на того недоделка, что отпускает девчонку на подобные «подвиги».
— Нет, это мой брат… Покойный брат, — новая порция солёной жидкости стекает по щекам, обжигая и раздражая кожу.
Без каких-либо эмоций он продолжает смотреть на лежащую Софию. Конечно же, он не станет выражать сочувствие ей, нет. Но теперь ему многое становится понятным.
«Убитые горем» родители, от которых за версту несёт этиловым спиртом, старый дом, что вот-вот начнёт рушиться, дешёвая одежда в которую одета София, безнадёжность в её взгляде зелёных глаз. Теперь всё встало на свои места. Не зря он решил не дожидаться её прихода вечером, а навестить девушку сам, так сказать, на её территории.
— Сейчас тебя осмотрит доктор, а затем, ты отправишься со мной…
Он не успел договорить, так как был нагло оборван на середине фразы.
— Куда?! — казалось, Софии уже гораздо легче и она вскочила на кровати.
— Если ты ещё раз перебьёшь меня, я зашью тебе рот, — он представил, как это будет выглядеть и внутренне вздрогнул. Нет, портить такое личико не простительно. Он накажет её по-другому…
— Я не хочу… — начала было она.
— А я разве спрашивал, чего ты там хочешь? — его брови грозно съехались на переносице. Таким выражением лица он давал Софии понять, что её мнение не учитывается, — Возьми самое необходимое из вещей, ты сюда не скоро вернёшься.
Раздался дверной звонок и Робертс резко поднялся со стула, на котором восседал. Он направился к двери, но уже возле неё остановился и, не оглядываясь, сообщил:
— Как только врач тебя осмотрит, собирайся.
«Мог бы и не повторять сто раз!» — мысленно огрызнулась София, пытаясь подавить нарастающую панику.
Глава 6. "Перевоспитание"
Тайлер молча вёл автомобиль, изредка поглядывая на девушку, что притихла на заднем сидении.
Он не мог сказать, что она в его вкусе. Во-первых, он всегда предпочитал блондинок. Во-вторых, Робертсу никогда не нравились женщины с маленькой грудью. Он считал это непростительной ошибкой природы. И наконец, не выносил излишне худых девушек.
Её худые коленки выпирали, слишком бросаясь в глаза, а старенькая, неоднократно штопанная одежда висела на ней, как мешок.
