И ни Алекс, ни Сэм ни минуты не сомневались в том, что у нихне только самая красивая, но и самая умная дочь. Первые шаги она сделала вдесять с половиной месяцев, очень скоро после этого заговорила, а фразаминачала разговаривать гораздо раньше, чем большинство детей.
— Она будет юристом, — подтрунивала над мужемАлекс.
И действительно, девочка была как две капли воды похожа насвою мать, копируя ее даже в мимике.
Единственным разочарованием для Алекс и Сэма было то, что, ких удивлению, все попытки забеременеть у Алекс заканчивались неудачей. Ониначали что-то предпринимать, когда Аннабел исполнилось полгода, и пытались ещегод Алекс было сорок лет, и она пошла к специалисту, чтобы выяснить, все ли унее в порядке. Врачи проверили и ее, и Сэма, но не нашли никаких отклонений иобъяснили им, что в ее возрасте на то, чтобы зачать ребенка, можетпотребоваться больше времени. В сорок один год, чтобы «наладить» у нееовуляцию, доктор посадил ее на серофен, разновидность прогестерона, и в течениепоследующих полутора лет она не переставала пить лекарство, которое, казалось,доставляло ей больше неприятностей, чем вся ее прошлая жизнь. Они занималисьлюбовью по расписанию, подсказывающему им, когда у Алекс пик выделенияжелтоватого гормона, то есть когда больше всего вероятность зачатия. Алексдобавляла свою мочу в различные химические реактивы, и если они окрашивались вголубой цвет, она тут же звонила Сэму на работу, и он сломя голову мчалсядомой. В шутку они называли такие дни «голубыми»; не было, однако, никакогосомнения в том, что все это только добавляло стрессовых ситуаций в их и безтого достаточно сложную жизнь — ведь и у Сэма, и у Алекс была довольно нервнаяработа.
Им было трудно, но они оба соглашались с тем, что оченьхотят второго ребенка. Порой им казалось смешным, что после стольких летактивного нежелания иметь детей они готовы преодолеть любые препятствия, чтобытолько их дом наполнился детским смехом. Алекс и Сэм даже обсуждали идею уколовпергонала — более радикального, чем серофен, средства. обладавшего, впрочем,своими побочными эффектами. Кроме того, существовало еще и зачатие из пробирки.Не исключали они и более трудоемкие способы. Однако Алекс казалось, что в сорокдва года она может зачать и без таких героических мер, особенно если учесть, чтоона все время пила гормональные таблетки, что само по себе было серьезнымиспытанием, поскольку она принадлежала к тем людям, которые непредсказуемореагируют на лекарства. Алекс знала, что цель оправдывает средства, потому чтоони с Сэмом страстно желали иметь ребенка. Аннабел научила их многому — иглавным образом тому, какой прекрасной может быть жизнь, когда с любимымчеловеком тебя связывает ребенок. Когда они были бездетны, им этого ощущениянедоставало. Да, у них была карьера, затмевавшая все; но теперь Алекс понимала,что упустила что-то важное.
Аннабел к этому моменту исполнилось три с половиной года, исердца ее родителей таяли всякий раз, когда они ее видели. Ее головка былапокрыта кудряшками медного цвета, а огромные глаза были зелеными, как у еематери. Все лицо девочки было покрыто мелкой крошкой веснушек, которые Алексназывала «сладкая пыль».
На рабочем столе Алекс стояла огромная фотография Аннабел слопаткой в руках, сделанная на песчаном пляже Куске прошлым летом. Алексбросила на нее быстрый взгляд и улыбнулась, а потом снова посмотрела на часы.Процесс, на котором ей пришлось присутствовать, съел лучшую часть ее утра, и довстречи с новым клиентом у нее оставался всего один час на то, чтобыпросмотреть важные бумаги.
В комнату вошел Брок Стивенс, и Алекс подняла голову.
Это был один из молодых сотрудников фирмы, работавших на нееи еще на одного адвоката. Он делал всякую бумажную работу, был на побегушках иготовил ей документы для процессов. Он появился в «Бартлетт и Паскин» всего двагода назад, но Алекс нравилось, как он справляется со своими обязанностями.
— Привет, Алекс, у тебя есть минутка после этогосумасшедшего утра?
— Есть. Что у тебя? — сказала она с улыбкой.
Броку было тридцать два года; со своими песчаного цветаволосами и немного детским обликом он казался ей мальчиком. Он окончилгосударственный юридический колледж Иллинойса и был выходцем из очень простой инебогатой семьи.
Однако Брок успешно окончил колледж и относился кюриспруденции с редкостным пылом. Это же чувство управляло всей жизнью Алекс,поэтому она очень хорошо относилась к нему.
Брок пересек комнату и уселся напротив нее, смотря на своюсобеседницу серьезными глазами. Рукава его рубашки были закатаны, а галстукчуть распущен, что делало его еще моложе.
— Ну как процесс?
— Вполне. Я думаю, у Мэтта все получится. Его главныйоппонент раскрылся, и Мэтт, похоже, получил то, что хотел. В конце концов он ихразобьет, но это все равно будет продолжаться целую вечность. Меня это дело сума сведет.
— Меня тоже. Но мне интересно работать над егоисторией. Знаешь, было довольно много прецедентов. Мне нравится.
Брок был такой молодой, неиспорченный и переполненныймечтами, что иногда он казался Алекс наивным человеком; однако он уже успелстать высококлассным юристом.
— Ладно, говори, с чем пришел? Что-то новое по делуШульца?
— Угу, — со счастливой улыбкой ответилБрок. — Похоже, это черный капитал. В последние два года истец скрывалсвои налоги. На суде он будет выглядеть весьма бледно. Поэтому-то они так долгоне давали нам документов.
— Замечательно. Очень хорошо, — улыбнуласьАлекс. — Как ты это обнаружил?
Им пришлось направить отдельное ходатайство о предоставлениифинансовых отчетов, которые в конце концов пришли сегодня утром.
— Его действия вычислить довольно легко. Я тебе потомвсе покажу. Я думаю, что здесь можно вести разговор об уплате — если толькоудастся найти для этого господина Шульца.
— Сомневаюсь я в этом, — задумчиво сказала Алекс.
Джек Шульц был владельцем небольшой компании, против которойбывшие ее сотрудники дважды возбуждали уголовные дела с целью вымогательстваденег. Как известно, это один из проверенных способов вытянуть кругленькуюсумму из предпринимателя, который не желает пачкать руки. Однако это создалопрецедент, и дело против Шульца возбудил очередной бывший сотрудник. В своевремя он воровал у фирмы деньги, а теперь пытался прижучить бывшего шефа задискриминацию. На этот раз Шульц платить не хотел, собираясь создать себерепутацию борца и победителя.
— Ну ладно, все равно мы получили то, что хотели. Послепоказаний того парня из Нью-Джерси насчет незаконного возвращения части денегможно считать истца покойником.
— Я на это рассчитываю, — снова улыбнулась она.Процесс был назначен на следующую среду.
— Ты знаешь, у меня такое чувство, что адвокат истцасвяжется с тобой на этой неделе по поводу выплат, поскольку у нас теперь естьих финансовые отчеты. И что ты ему скажешь?
