– Впрочем, мне также говорили, что в душе вы – купец и мечтаете объехать все наше средиземноморское побережье?
Жак снова бормочет что-то в ответ – то ли о своих намерениях, то ли о желаниях. Однако смущение не мешает ему задаться вопросом: а откуда королева все это знает?
– Если вы когда-нибудь соберетесь в мой порт Марсель, непременно уведомите меня об этом заранее. Если я буду в Марселе, то с радостью выслушаю ваш рассказ о путешествиях. А нет – так я поручу встретиться с вами кому-нибудь из своих доверенных лиц. – Королева снова тепло улыбается Жаку, и молодой человек понимает, что аудиенция окончена.
Жак покидает королеву с чувством глубокого восхищения и подсознательной уверенностью, что еще встретится с этой выдающейся женщиной. И только один вопрос терзает юношу: почему она пригласила его? Неужели из-за его услуг покойному герцогу? Но разве они были такими уж важными? Кем был он для герцога? – Всего лишь поставщиком мехов и собеседником. О да, те беседы! Порой Жаку кажется, будто всё, что он знает, вложил в него этот незабвенный и мудрейший человек. Но тут дело явно в чем-то другом. Жака не покидает ощущение, будто он проходил собеседование для назначения на какую-то должность. Он убедился, какой силой характера обладает королева Иоланда – она просто пышет ею. И в Бурже всем известно о ее поддержке дофина Карла.
До дверей зала Жака сопровождает тот же самый паж, который подводил его к королеве. Он успевает представиться: Пьер де Бризе. «До чего же он хорош! Какие красивые и правильные черты лица! Такой юный и такой привлекательный!» – думает Жак. Он решает разузнать всё об этом Пьере де Бризе и его связи с Анжуйским домом – без сомнения, тесной. Пареньку явно не больше двенадцати-тринадцати лет. И тем не менее в его обращении с незнакомцами сквозит такая уверенность и зрелость!
Выходя из дворца, Жак ловит себя на мысли: «Если я пойду далеко, как напророчила мне королева Сицилии, то этот удивительный юный паж пойдет еще дальше».
Глава 4
В следующем году, в сентябре, партия арманьяков, приверженцев убитого брата короля, Людовика Орлеанского, отмщает за убийство своего предводителя. Они подстерегают герцога Бургундского и его небольшой отряд на мосту в Монтеро и убивают всех. Жестокое убийство Жана Бесстрашного побуждает его единственного сына и наследника Филиппа вступить в союз с врагом Франции, английским королем Генрихом V, и присоединить свою армию, сильнейшую из армий всех французских герцогов, к неприятельскому войску. Для Франции наступает ужасное время. А хуже всего то, что дофин Карл, судя по всему, оказывается причастным к смерти герцога Бургундского.
Когда новости достигают Буржа, горожане испытывают неподдельное потрясение. А чуть позже они содрогаются еще больше – заслышав условия ужасающего договора в Труа.
Заключенный 21 мая 1420 года, через пять лет после битвы при Азенкуре, этот договор фактически поставил точку на независимости Франции. Принцесса Екатерина, дочь Карла VI и сестра дофина, обязывалась выйти замуж за завоевателя, английского короля Генриха V, и их сын объявлялся в будущем наследником французской короны и правителем обоих королевств – и Англии, и Франции. Дофин, законный преемник своего отца и французского трона, лишался наследства, а Франция становилась частью объединенного англо-французского королевства. Подписала этот договор вместо своего невменяемого мужа и под давлением нового герцога Бургундского королева Изабелла.
Ни для кого из французов не было тайной, что их король Карл VI давно уже впал в безумие. Но и его жена, Изабелла Баварская, оказалась неспособной проводить твердую политическую линию и постоянно металась от одной придворной группировки к другой. Лишившись поддержки своего убитого деверя, Людовика Орлеанского, она в страхе и отчаянии бросилась за помощью к его убийце – герцогу Бургундскому, Жану Бесстрашному, и стала выполнять его волю. Теперь и он был убит, и Изабелла сделала то, что потребовал от нее его сын, новый герцог Бургундский Филипп. Результат? Только земли к югу от Луары – Берри, Турень, Пуату, Анжу, Прованс, Орлеан и Лион – не переходили во владение англичан. И это все, что осталось от Франции, несчастной расчлененной страны, отданной врагу.
А нашего героя между тем настигла невосполнимая утрата – двумя годами ранее он похоронил отца. Пьер Кер не был даровитым человеком, но как честный француз он растил и воспитывал детей в духе патриотизма, искренней верности своему королю и родной стране.
Не имея более возможности узнать мнение отца, Жак решается задать один терзающий его вопрос тестю, прево Леодепару. Новая родня Жака обычно проводит время за игрой в карты или за чтением книг в большой, освещенной свечами гостиной со столиками, заставленными закусками и напитками. Жак обходит охотничьих собак, мирно спящих у камина, и обращается к прево:
– Мой многоуважаемый тесть, что вы обо всем этом думаете? Как вы расцениваете договор, заключенный в Труа с англичанами? Мне очень хочется понять: в чем состоит наш долг в такие смутные времена?
Услышав вопрос Жака, у камина рядом с главой дома усаживаются и Марсэ, и все остальные члены семейства. Им тоже хочется услышать мнение человека, слывущего самым мудрым в Бурже, – ведь Жак озвучил дилемму, которая волнует и озадачивает всех.
– Мы действительно переживаем смутные времена, – говорит прево, по очереди оглядывая каждого из домочадцев. – Пока англичане здесь сильны, мы ничего не можем поделать. Но в душе мы остаемся французами! И с чего это наши завоеватели взяли, будто мы будем раболепствовать перед ними и согласимся стать англичанами? Наши страны враждуют так долго, что мало кто может и вспомнить. И что же – мы должны забыть и простить им все наши потери, особенно погибших при Азенкуре? В нашей стране не найдется ни одной семьи, которая бы не потеряла в той бойне своего любимого отца или сына! – Родные кивают и поддакивают в знак согласия. А прево продолжает: – Унизительные условия договора в Труа невозможно игнорировать. Но и сражаться мы тоже не можем. Увы, у нас некому возглавить сопротивление. И у нас нет армии, способной защитить нашего больного короля и страну, – опустив взгляд вниз, на свои руки, прево сокрушенно качает головой.
Поздно ночью, уже в своем собственном доме, Жак и Марсэ снова поднимают этот вопрос.
– Моя дорогая женушка, я – француз! И отец француза, а скоро буду отцом еще одного француза, – улыбается Жак, поглаживая округлившийся живот Марсэ. – Что же нас ждет впереди – теперь, когда мы уже самая что ни на есть настоящая семья?
– Жак, ты разве позабыл, что сказал твой отец, когда мы женились? Я должна быть единственной опорой тебе и нашим детям! Надеюсь, покойный свекор замолвит словечко о своих сыновьях теперь и там, на небесах? – Марсэ, как и Жак, всегда была немногословной. – Разве мы с тобою не счастливы, мой ненаглядный супруг? Разве нам недостаточно твоего заработка на Монетном дворе, тем более что после нашей свадьбы тебя повысили на службе?
Жак соглашается с Марсэ – она такая умница и так дорога ему! Но сам он уверен: нынешнего дохода им недостаточно. И не только потому, что семья их увеличивается, но и потому, что цены на все растут каждый день. И виной тому нестабильность в их несчастной, растерзанной стране и всеобщая неуверенность общества в завтрашнем дне. Жена успокаивает мужа:
