Предсказание: Боль снимаем нажатием кнопки
Жизнь больных, борющихся с раком, как считалось, станет в новом столетии намного легче. Однако и здесь оказалось все непросто. Сегодняшние обезболивающие препараты действуют гораздо эффективнее тех, что применялись поколение назад, но и у них полно недостатков. Сильные анальгетики нередко вызывают целый ряд угнетающих побочных эффектов: запоры, тошноту или сонливость. Некоторые пациенты проявляют сильные аллергические и другие иммунные реакции; многие к тому же страшатся «подсесть на колеса».
Ученые предположили, что с болью можно справиться методом, по определению не имеющим побочных воздействий: электростимуляцией нервов, которую часто называют «кнопочной терапией». Способ так же прост, как его название.
По причинам, до сих пор не выясненным до конца, слабые электрические разряды могут повлиять на передачу болевых ощущений (также имеющих электромагнитную природу) в нервной системе. Когда ученые стали разбираться, как работают нервные клетки человека, начались эксперименты с электрическими методами обезболивания. В 1965 году человеку, страдавшему раком гортани, исследователи из Гарвардского университета ввели электроды в область головного мозга, которая называется таламусом и контролирует перенос импульсов от большинства органов чувств к коре. Получив удар тока напряжением в несколько вольт, пациент смог три месяца обходиться без привычных лекарств. Примерно в то же время ставились опыты с менее радикальным врачебным вмешательством — электростимуляцией периферийных нервов конечностей. Элвин Тоффлер и другие прогнозисты считали, что в наши дни послеоперационные пациенты будут держать под рукой портативный разрядник, нажимая кнопку всякий раз, как почувствуют приступ боли.
Сегодня некоторые больные пользуются обезболивающими имплантатами, и эти технологии быстро развиваются. Тем не менее основным анальгетиком остаются опиаты и их производные. Современный справочник по обезболивающей терапии, выпущенный Американским онкологическим обществом, подробно описывает побочные эффекты медикаментов и способы избежать зависимости, но дает лишь одну краткую ссылку на электростимуляцию.
Предсказание: Наши специалисты и отрежут, и вырастят
В начале семидесятых Роберт Беккер, научный сотрудник правительственной больницы для ветеранов в Сиракьюс, попробовал восстановить ампутированную конечность крысы, введя в культю электроды. Менее чем через неделю экспериментатор сообщил о начавшейся регенерации всех видов ткани: костной, мышечной, хрящевой и нервной. Хотя результат был далек от новой полноценной конечности, напоминая скорее разросшуюся мозоль, Беккера он обнадежил. Правительство США, чьи военные госпитали были полны солдат, потерявших во Вьетнаме руки и ноги, также заинтересовалось опытами — настолько, что предоставило в распоряжение Беккера группу из четырнадцати сотрудников для дальнейших исследований.
Беккер основывался на экспериментах, которые вели в течение всего столетия другие ученые, нередко добиваясь, по крайней мере, частичного успеха в функциональном восстановлении живых тканей. В 1940 году русский биолог Лев Полежаев вызывал процессы регенерации у лягушек методом обычного иглоукалывания. В следующем десятилетии медики из Кейзовского технологического института в Кливленде регенерировали ткани тех же бесхвостых амфибий, пересаживая в культю ампутированной конечности новые нервные клетки. Хотя сам Беккер проявлял осторожность в оценках и подчеркнул в 1973 году, что любой решающий прорыв на этом направлении потребует нескольких десятилетий работы, он все же считал, что «биоэлектрические методы обещают не меньше всеобъемлющих перемен в медицине, чем антибиотики». Наблюдатели разделили его оптимизм — во всяком случае, до известной степени, — а одна команда прогнозистов, составляя в 1967-м перечень возможных достижений будущего, внесла в него регенерацию конечностей, указав срок не позже 1986 года.
Беккер и ряд его коллег предполагали, что электрический метод регенерации может применяться не только для выращивания новых рук и ног, но и для восстановления внутренних органов — сердца, печени, легких. Возможно, это отчасти помогло бы решить проблемы, возникшие по иронии судьбы как раз из-за успехов хирургической трансплантации. Здесь прогресс был постоянным, начиная с первых успешных пересадок кожи в начале 1900-х, за которыми уже через полвека последовала пересадка почки, вплоть до священного Грааля трансплантации — первой операции по пересадке сердца, выполненной южноафриканским хирургом Кристианом Барнардом в 1967 году. Сейчас врачи настолько овладели методами, помогающими «обмануть» иммунную систему пациента и заставить ее принять чужие ткани, что уже почти всё, от легкого до пениса, поддается замене.
Но теперь, когда медицина, усовершенствовав технику операций, создала реальный спрос на человеческие органы, — как быть с предложением? Еще на заре трансплантологии врачи предвидели ситуацию, когда можно будет спасать жизнь множеству больных… при условии, что точно в нужный момент удастся найти подходящий пересадочный материал у живых или только что умерших доноров. А такое стечение обстоятельств, увы, величайшая редкость. Потому-то многие исследователи, подобно Беккеру, стремились вообще вынести проблему донорства за скобки, разрабатывая альтернативные способы получения человеческих «запчастей» в нужном количестве. В 1960–1970-е годы в кругу научных оптимистов выделялся доктор Пол Рассел из Главной больницы штата Массачусетс. Он был убежден, что биохимическая модификация беккеровского метода позволит выращивать органы in vitro.
Пока медики такому не научились, однако упоминавшиеся в этой главе опыты со стволовыми клетками дают, по всей видимости, определенную надежду на будущее. Уникальность стволовых клеток в том, что они лишены специализации, то есть в принципе могут развиться в любой вид человеческих тканей. И если в один прекрасный день ученые поймут, как управлять этим процессом, группу стволовых клеток можно будет свободно трансформировать, предназначив ее для поддержки роста, скажем, новых тканей сердечной мышцы либо нервных волокон. (Хотя в Соединенных Штатах изучение стволовых клеток, будучи прямо связано с проблемой абортов, стало предметом ожесточенных политических споров, медики в других странах ведут новаторские исследования.) Только день этот, похоже, еще не близок.
Предсказание: Шимпанзе человеку — друг, товарищ и донор
За десять лет до опытов Беккера другая группа ученых пыталась найти альтернативные источники трансплантатов. В качестве таковых рассматривались, во-первых, животные, во-вторых, искусственные устройства. Последние, как предполагалось, будут действовать еще лучше, чем живые органы, которым они придут на смену.
В 1963 году почка шимпанзе была пересажена докеру из Нового Орлеана с характерным для американского Юга именем Джефферсон Дэвис. Вскоре 44-летний отец четверых детей обзавелся товарищами по процедурам: доктор Кит Ремтсма из Тулейнского университета Луизианы сделал еще с десяток аналогичных операций, получивших название ксенотрансплантации. В 1977 году Кристиан Барнард впервые попытался использовать сердца приматов для спасения пациентов, которые не могли дождаться подходящего материала от донора-человека. Еще семь лет спустя миллионы людей во всем мире переживали за новорожденную девочку, прозванную журналистами Бэби Фэй. Малышке пересадили сердце от детеныша павиана, но ее организм отторг трансплантат, Фэй не прожила и месяца.
