В этих объемных работах собран и увлекательно изложен огромный фактический материал, почерпнутый Паркменом из архивных документов, многие из которых он ввел в научный оборот впервые. Современники, отмечая легкость, ясность и красоту его стиля, сравнивали Паркмена с В. Ирвингом, Ф. Купером и В. Скоттом.[36] В последующие десятилетия за его произведениями прочно закрепилась репутация «самого выдающегося достижения века исторического романтизма».[37]
Однако, располагая колоссальным количеством уникальной информации, вникая в мельчайшие подробности не только крупных военных операций, но и отдельных пограничных стычек, Паркмен трактовал причины, движущие силы и характер конфликта французов и англичан в Северной Америке только в одном ключе. Для него этот конфликт — противостояние сил католической «папистской» феодальной реакции, авторитаризма и клерикализма, которые изначально были обречены на поражение, и протестантского прогресса, свободы и демократии, которые, безусловно, должны были победить: «Это была борьба прошлого против будущего, старого против нового, нравственной и интеллектуальной апатии против нравственной и интеллектуальной жизни, бесплодного абсолютизма против свободы…».[38] Нетрудно догадаться, что, с точки зрения Паркмена, «бесплодный абсолютизм» вкупе с католицизмом, феодальными институтами и т. п. безуспешно пытались привить на американской земле французы, а носителями и защитниками «свободы» являлись англичане и особенно жители английских колоний. «Спор на этом континенте между свободой и абсолютизмом никогда не подвергался сомнению», — констатировал американский историк[39].
Паркмен также придерживался провиденциалистского взгляда на историю в целом и на борьбу двух держав в Северной Америке в частности, утверждая, что само Провидение обеспечило триумф англо-американцев и обрекло французов на поражение. Например, в предисловии к «Графу Фронтенаку» он писал, что в ходе колониальных войн конца XVII — начала XVIII в. «Новая Франция сражалась против Рока, который ее собственный органический недостаток сделал неизбежным».[40]
В соответствии с этими установками англо-французское соперничество изображалось Паркменом как линейный, необратимый и абсолютно неизбежный и необходимый процесс, исход которого был заранее предопределен. Английское завоевание Канады, увенчавшее полуторавековой конфликт двух колониальных империй, Паркмен считал высшим благом для «упорствовавших» канадцев, которым Англия «шпагой навязала дар рациональной и упорядоченной свободы». По его словам, «ни с каким народом не случалось более счастливого бедствия, чем то, что представляло собой завоевание Канады британским оружием».[41]
Безусловно, Паркмен был представителем своей эпохи, и неудивительно, что, как и большинство американских историков XIX в., он часто игнорировал социальную и экономическую подоплеку рассматривавшихся им сюжетов; делал акцент на деятельности выдающихся англо-саксонских «мужей»; к французам и католической церкви относился с явным предубеждением, а к индейцам — с брезгливым пренебрежением. Однако, если эти особенности подхода Паркмена очевидны и учитываются теми специалистами, которые обращаются к его работам, то ряд других оценок, выводов и замечаний классика (также представляющихся весьма спорными) некритически воспринимается и воспроизводится многими авторами.
Во-первых, Паркмен рассматривал события, происходящие в Америке, изолированно от коллизий Старого Света и тем более не пытался выяснить их взаимосвязь. Во-вторых, он, как представляется, сознательно преуменьшал силы английских колоний, подчеркивал слабые стороны их военной организации и их незаинтересованность в конфликтах с соседями. Наоборот, Паркмен явно преувеличивал военную мощь и агрессивность противников англичан — французов и индейцев. В-третьих, он слишком линейно и упрощенно трактовал политику Великобритании по отношению к ее североамериканским колониям и Североамериканскому континенту в целом. В-четвертых, оценивая все изложенные им факты в духе своей основной концепции, Паркмен пренебрег другими как объективными, так и субъективными возможностями их истолкования. Наконец, в-пятых, вникая в мельчайшие подробности вооруженной борьбы подданных двух держав, он лишь вскользь упомянул о первых попытках установления прямых политических и экономических контактов между английскими и французскими колониями.
Взгляды Паркмена оказали очень значительное воздействие на американскую историографию и общественную мысль.[42] Однако то же самое можно сказать и о заблуждениях этого историка, который всегда был уверен в своей правоте и отвергал любую критику на основании того, что, по его мнению, никто не мог сравниться с ним в знании источников.[43] Именно благодаря Паркмену многие ученые США придерживались и придерживаются по сей день провиденци-алистских взглядов на историческое прошлое Североамериканского континента и вытекающей из этого отнюдь не бесспорной оценки французской колониальной экспансии и англо-французского соперничества в целом (в американских историографических и библиографических работах часто можно встретить упоминание о «паркменовском» подходе того или иного исследователя[44]).
После выхода в свет серии работ Паркмена историки США и других стран в течение длительного времени специально не занимались вопросами, связанными с военным противостоянием англичан и французов в Северной Америке. Вплоть до середины XX в. авторитет Паркмена здесь был непререкаем. Исключение составляли события Семилетней войны 1756-1763 гг. (следует подчеркнуть, что в зарубежной, а в определенной степени и в отечественной, историографии события, связанные с англо-французским соперничеством в Северной Америке в этот период, исследованы гораздо подробнее во всех аспектах).
