Аргумент, что развитие капитализма разрешило аграрный вопрос в центрах системы, казался привлекательным даже для марксистов прошлого. Обратите внимание на знаменитую работу Каутского («Аграрный вопрос»), написанную до начала Первой мировой войны и ставшую библией социал-демократии. Этот аргумент был унаследован ленинизмом и претворен в жизнь — с сомнительными результатами — путем «модернизации» коллективного сельского хозяйства в эпоху Сталина. По сути, капитализм действительно «решил» (по-своему) аграрный вопрос в центрах системы, но на перифериях, будучи неотделим от империализма, он создал новую аграрную проблему огромных масштабов, которую не способен разрешить, кроме как уничтожив половину человечества путем геноцида.
В лагере марксистов масштаб проблемы осознали только маоисты. Именно поэтому критики маоизма, которые видят в нем «крестьянское уклонение», демонстрируют самим этим суждением, что они не обладают необходимыми инструментами для того, чтобы понять природу реально существующего (и всегда империалистического) капитализма. Они удовлетворяются подстановкой абстрактных рассуждений о капиталистическом способе производства в целом.
Так что же делать?
Необходимо сохранить крестьянское сельское хозяйство на обозримое будущее XXI столетия. Сделать это надо не из романтической тоски по прошлому, а просто потому, что решение проблемы лежит вне плоскости логики капитализма, являясь частью долгосрочного перехода к миру социализма. Поэтому необходимо создать регламентирующие установки для отношений между «рынком» и крестьянским земледелием. На национальном и региональном уровнях эти специфически адаптированные к местным условиям регламенты должны защищать местное производство, обеспечивая необходимую продовольственную безопасность на национальном уровне и нейтрализуя продовольственное оружие империализма. Другими словами, надо разорвать связь между внутренними ценами и ценами на международном рынке, медленно, но неуклонно повышая производительность крестьянского земледелия, таким образом сделав возможным контроль над миграцией населения из сельской местности в города. На уровне того, что называется мировым рынком, регулирование, возможно, должно происходить посредством межрегиональных соглашений, например, между Европой, с одной стороны, и Африкой, арабским миром, Китаем и Индией — с другой. Это будет отвечать требованиям развития, которое интегрирует, а не отстраняет.
Новый рабочий вопрос
Городское население планеты составляет приблизительно половину человечества, как минимум три миллиарда человек, вторая половина — крестьяне. Статистическая информация дает возможность разделить население на тех, кого можно назвать средними классами, и народными классами. (Так у автора! — Прим, ред.)
На данном этапе капиталистической эволюции господствующие классы — формальные владельцы основных средств производства и старшие должностные лица, ответственные за их управление, — составляют лишь малую долю мирового населения, хотя и присваивают себе большую долю доступных обществу доходов. Эта доля остается малой, даже если присовокупить к ним средние классы в исконном смысле этого понятия — тех, кто не работает за зарплату, хозяев малого бизнеса, менеджеров среднего звена, — то есть те группы, чей жизненный уровень достаточно высок.
Однако подавляющее большинство рабочих в современных сегментах производства работает за зарплату, они составляют 4/5 городского населения развитых центров. Эта группа подразделяется как минимум на две категории. Разделительная черта между ними видна и стороннему наблюдателю, и осознается теми, кто к этим категориям принадлежит.
К первой категории можно отнести тех, кто считает свое положение надежным: они уверены в перспективах своей занятости благодаря, помимо прочего, профессиональным навыкам, которые дают им возможность разговаривать с работодателями с позиции силы. В результате такие группы часто организуются — по крайней мере в некоторых странах — в мощные союзы. Во всяком случае эти группы обладают большим политическим весом, который укрепляет их позиции.
Ко второй категории относятся те массы трудящихся, чья ситуация нестабильна. Отчасти это наемные рабочие, чья позиция перед работодателями ослаблена такими факторами, как недостаточная квалификация, отсутствие гражданства или половая принадлежность (женщины), а также те, кто не имеет заработка (официально безработные или те, кто занят в неофициальных секторах экономики). Положение трудящихся из этой второй категории следует считать скорее «рискованным», нежели «минимально интегрированным или неинтегрированным» (скорее «маргинализированным»), потому что эти рабочие полностью интегрированы в систему, которая управляет накоплением капитала.
Расположив в таблице доступную информацию о развитых странах и о некоторых странах Юга (данные о которых экстраполируются), получаем итоговые значения пропорционального представительства обозначенных выше категорий урбанизированного населении планеты.
Процентное соотношение городского населения
Несмотря на то, что в центрах проживает лишь 18 % населения планеты, 90 % из них — урбанизированы, что составляет 1/3 урбанизированного населения планеты.
Если общее число масс трудящихся составляет 3/4 городских жителей планеты, подсумма тех, кто находится в опасном положении, сегодня составляет 40 % масс трудящихся в центрах и 80 % на перифериях, то есть 2/3 масс трудящихся в мировых масштабах. Другими словами, находящиеся в опасной ситуации массы составляют не менее половины городского населения планеты, из них 80 % живет на перифериях, то есть 2/3 городского населения на перифериях и 1/4 — в центрах.
Взглянув на состав городских масс трудящихся, который существовал полвека назад, в конце Второй мировой войны, мы видим, что он существенно отличался от современного. Доля городского населения третьего мира не превышала половины городского населения планеты (в то время оно составляло около миллиарда человек), в отличие от двух третьих в наши дни. В то время еще не существовало ни одного из тех мегаполисов, которые сегодня имеются практически в любой стране Юга — всего несколько больших городов, в частности в Китае, Индии и Латинской Америке.
После Второй мировой войны массы трудящихся в центрах извлекли выгоду из экстраординарной ситуации, создавшейся в результате исторического компромисса, к которому рабочие классы принудили капитал. Этот компромисс гарантировал безопасность большинству трудящихся на больших заводах, организованных по принципу Форда. На перифериях доля тех, кто находился в рискованном положении, всегда была гораздо больше, чем в центрах, однако не превышала половины всей массы трудящихся, в то время как сегодня она равна 70 процентам.
Вторая половина состояла, с одной стороны, из тех, кто, работая за зарплату, чувствовал себя безопасно в новой колониальной экономике и модернизированном обществе, а с другой — из работающих в старых ремесленных отраслях экономики.
