Нынешняя прусская военная организация, получившая радикальное улучшение в 1860 г., зиждется на принципах, возникших еще после погрома 1806 г. Обязательство содержать не более 40 000 войск, импозированное Пруссии Наполеоном по тильзитскому миру, поставило тогдашних ее государственных людей в необходимость сообразить систему комплектования так, чтобы, при столь малой постоянной армии, иметь в массе населения возможно больший запас людей, подготовленных к военной службе. Задачу эту можно было разрешить только при том условии, чтобы, сделав сроки службы возможно менее продолжительными, проводить через постоянную армию всю молодежь населения. При такой системе организаций, постоянные войска являются более кадром учителей для образования армии, нежели действующей вооруженной силой.
Подобная организация представляла и другую слабую сторону: постоянная армия обращалась, по самому роду своих обязанностей, в сословие школьных педантов, в котором мало могло быть военного духа. Это явление было неизбежно с водворением продолжительного мира, вследствие которого люди, видавшие войну и обучавшие молодежь военному делу под влиянием боевых впечатлений, заменились мало-помалу мирными личностями, которые, естественно, стали налегать в обучении не на то, как бить врага, а на выправку, ловкое исполнение приемов и стройность движения. Положим, что это вещи также необходимые, но они не только не исключительные, но даже и не главные в военном ремесле.
Последствия всего этого понятны: молодой человек, едва поступив на службу, более расположен был мечтать о том, скоро ли он из нее выйдет, нежели о том, чтобы изучить ее основательно; члены кадра должны были дойти до взгляда на мелочи военного быта и службы как на важнейший отдел этой службы; наконец, люди, отслужившие свой термин в действующей армии, расположены были думать, что они уже исполнили свой долг, и относиться, конечно, с неудовольствием к тем случаям, вследствие которых им снова приходилось возвращаться на службу.
Прусские государственные деятели, и во главе их сам король, ясно сознавали эти недостатки организации армии, вполне обнаруженные мобилизацией 1851, 1854 и 1859 гг. Опыт показал при этом, что ландверы были очень тяжелы на подъем: неохотно расставались они с домашним очагом. Король, проникнутый идеею высокого назначения, которое по праву принадлежало Пруссии в германском мире, не мог не быть озабочен тем, чтобы привести ее вооруженные силы в положение, соответствующее этому назначению, и достиг своей цели в 1860 г., несмотря на оппозицию буржуазно-либеральной палаты депутатов.
До 1860 г. срок службы в действующих войсках определен был в 12 лет, а именно: 3 г. в постоянной армии, 2 г. в резерве, 7 лет в ландвере 1-го призыва. Армия была организована так, что в каждой дивизии были одна действующая и одна ландверная бригады. Преобразование 1860 г. заключалось в том, что действующая армия увеличена на 117 батальонов, 72 эскадрона, 31 артиллерийскую, 18 инженерных рот и на
9 обозных батальонов; ландвер же отделили от действующей армии, дав ему на значение ее резерва. Вместе с тем изменены и сроки службы: всякий пруссак теперь должен прослужить, начиная с 20-летнего возраста, 3 г. в действующих войсках, 4 в резерве, 4 в ландвере 1-го призыва и 5 лет в ландвере 2-го призыва.
Итак, срок службы во всех разрядах армии, которые могут быть обязаны подвижной службой в случае войны, увеличен на четыре г., и численность постоянной армии, в особенности пехоты, доведена до той цифры, которая прежде определена была для действующих войск и для ландверных 1-го зова, вместе взятых. Благодаря этой реформе, армия выиграла не только в численности, но и в боевой годности, ибо кадры всех частей, которые в Пруссии признано за необходимое иметь в военное время, существуют и в мирное, так что, в случае мобилизации, остается только пополнить число рядов резервистами.
Прусская армия комплектуется по корпусам, что, впрочем, нисколько не ведет к развитию в войсках вредного провинциализма.
Перед открытием кампании прусская армия имела следующий состав:
Пехота: 9 гвардейских полков и 2 стрелковых батальона, 12 гренадерских, 8 фузилерных, 52 пехотных полка и
8 стрелковых батальонов; всего 81 полк или 243 батальона и
10 стрелковых батальонов.
Пруссия удержала традиционное разделение пехоты на гренадеров, фузилеров и мушкетеров; это разнообразие наименований поддерживается подбором людей и тем, что фузилеры (равно как и стрелки) имеют ружья несколько короче, нежели другие роды пехоты; притом стрелки со штыками обоюдоострыми.
Вся пехота в 1858 г. была вооружена игольчатыми ружьями. Отличительное свойство их — чрезвычайная быстрота заряжания, а следовательно, и возможность сделать в данный промежуток времени большое число выстрелов. Но этой возможностью пруссаки пользуются, строго придерживаясь суворовского принципа: «стрелять редко, да метко». В меткости и дальности прусские ружья значительно уступают существующим в Европе системам, которые заряжаются с дула, что, впрочем, происходит не от заряжания с казны, а составляет невыгодную принадлежность прусской системы[3]. Каждый солдат снабжен 60 патронами; кроме того носит в ранце 30 гильз с готовым ударным приспособлением, дабы можно было, в случае надобности, делать патроны в войсках, раздав им порох и пули. Полки трехбатальонного состава. В полках гвардейских, гренадерских и линейных третьи батальоны фузилерные. Они составляют нечто среднее между стрелками и линейной пехотой в том смысле, что формируются в каждом полку из людей более поворотливых и здоровых и употребляются для исполнения назначений легкой пехоты. Так, например, их преимущественно перед другими войсками посылают в авангард и на такие места, где требуется действие врассыпную.
Стрелковые же батальоны собственно имеют если не исключительной, то предпочтительной специальностью дальнюю и меткую стрельбу. Стрелки раскомандировываются большей частью поротно, так что организация их в батальоны обусловливается не тактическими соображениями, а чисто потребностями хозяйства и управления. Будучи предназначены почти исключительно для такой односторонней специальности, как стрельба, они входят в состав корпусов в самой незначительной соразмерности — одного батальона из 29. Батальоны все четырехротного состава. В военное время для каждого полка положено формировать один запасный батальон, а для стрелкового батальона — роту.
В батальоне по штату военного времени полагается 1025 человек, в том числе 22 офицера. Всего в 253 батальонах действующих, по штату, 260 000, в 831/2 резервных 85 000.
Пехота строится в три шеренги, за исключением стрелков, которые строятся в две. Впрочем, и в пехоте трехшереножный строй удержался по форме более, нежели по духу, ибо третья шеренга составляет, как в нашем прежнем уставе, двухшереножные застрельщичьи взводы, и так как они в бою почти всегда остаются сформированными, дабы быть в готовности к действию, то выходит, что пруссаки, оставаясь, так сказать, официально при трехшереножном строе, фактически перешли к двухшереножному. Правда, это представляет неудобство в том отношении, что усложняет устав; но пруссаки чрезвычайно осторожны в своих нововведениях.
