— Леди Кротта, — между нами встал Михи, — я вам ткани привёз, как заказывали. Богатые, самые лучшие, парчовые, атласные, — начал распинаться мужчина.
— Пшёл вон! — рявкнула на него лядь, и защитник посторонился.
— Леди Кротта, ну что же вы!
Но какой там! Десять шагов — и разъярённая фурия стояла передо мной. Кротиху так распирало от злости, что длинные чёрные волоски на её подбородке подрагивали в такт губам. Она ещё и бородатая!
Чёрт возьми, ситуация казалась нелепой. И пусть разум вместе с инстинктом самосохранения орали молчать и покорно улыбаться, губы назло им дрогнули, растягиваясь в глупой усмешке.
— Ну ты и тварь! — взревела Кротта, когда увидела, что именно я рассматриваю.
Она замахнулась. Рука со свистом понеслась на меня. Но и только. Я машинально уклонилась: сказались давние занятия по самообороне. Посещала не очень активно, с ленцой, но факт остался фактом. Моя рука перехватила её запястье, а другая сжалась в кулак и отправилась ляди прямо в глаз.
Ну не привыкла я к побоям! Родители если и ругали, то за серьёзные проступки. Ну, пару раз любя лупили ремнём. За враньё… Но чтобы какая-то грымза?! Каюсь. Должна была промолчать и подставить вторую щёку ради своей же безопасности. Но случилось то, что случилось.
Кротта взвизгнула от боли и отшатнулась.
— Ты ополоумела, что ли? — выдохнула она от неожиданности. А потом… Потом кинулась на меня с кулаками.
— А ну стоять! — раздался громогласный приказ.
— Леди Валюна! — Михи всё ещё пытался повлиять на разыгравшуюся трагикомедию. — Я тут деньги принёс.
— Потом! — отмахнулась местная королева.
Валюна стояла, уперев руки в бока, и смотрела на нас. Красивую в целом женщину портил крючковатый нос с широкими ноздрями, выдававший вспыльчивого человека. В отличие от моей телогрейки, длинное пышное платье леди Валюны всего лишь наполовину скрывала роскошная шуба. Также мехом вниз, зато поверху она была расшита парчовыми узорами. Не сравнить с моей мешковатой.
— И что это происходит? — цинично произнесла она.
— Маман! — кинулась жаловаться белобрысая. — Она меня бьёт!
«Ну вот… детский сад, младшая группа, — скуксилась я. — Побежала к мамочке. Спасите, помогите, меня здесь бьют! Тьфу, короче. Разве с такими можно иметь дела? Поединок был честным. Она докопалась, за что и получила».
Но Валюна, кажется, так не считала.
— Михи! — Ее губы скривились в злобной ухмылке. — Всыпь Евке девять плетей! Напросилась!
— Да иди ты! — выдохнула я от ужаса.
Вот чего не хватало для полного счастья!
— Леди Валюна! Простите. Сегодня такой день хороший. Я деньги принёс!
— Ты ей и всыплешь! Защитник нашёлся, — сквозь зубы прошипела маман. — А то и тебе назначу! Пятьдесят. Хочешь?
Нет. На плети я не договаривалась. Этот девайс в воспитательных целях хорошо бы подошёл белобрысой.
Ждать с моря погоды глупо, поэтому я развернулась и, путаясь в полах длинной шубы, рванула в сторону беседки. Была уверена, что помню дорогу. Сразу за зданием, правее и вниз. На нос упала холодная капля, что не прибавило радости, зато прибавило скорости. Свобода! Как много в этом слове, когда мечтаешь попасть домой. Евка же выбралась из этого ада, значит, и мне повезёт. Главное — найти ту самую злополучную беседку затемно.
Уже смеркалось.
Я завернула за угол флигеля, намереваясь бежать в лес. Но не тут-то было. Боковым зрением увидела овечий тулуп, выкатывающийся впереди на дорогу. Вернее, мужика в тулупе с рожей актёра из дешёвого американского боевика. Немного дебильной, но очень решительно настроенной.
— Взять её! — визжали ляди вдогонку.
«Ату-ату её!» — подпевал им внутренний голос, подгоняя меня так, словно я — спасающийся от охотников зверь.
Сразу вспомнились из детства и были прокляты все соревнования по лёгкой атлетике, а именно — по бегу с препятствиями. Щебенка игриво скользила под мокасинами, шуба заплеталась между ног. Как говорится, у закона подлости есть свойство проявляться там и тогда, когда ему очень нужно. Так случилось и со мной. Одна нога подвернулась, а в следующую минуту я упала и чуть не расквасила нос.
Да что ж так не везёт? Или везёт? Нос-то остался целым!
Попытка встать увенчалась успехом лишь с помощью одного из мужиков. Ну а потом, как водится во всех злых и страшных сказках, меня скрутили.
— Вот чёрт, — тихонько ругалась я, испытывая ярчайшую досаду.
Меня грубо поволокли на задний двор. Именно там, в самом центре, стоял деревянный столб, о назначении которого я догадалась ещё до поездки в город.
Оглянуться не успела, как с меня содрали шубу, оставив в джинсах и летней рубашке. Кожу сразу обжёг ледяной ветер и такие же редкие капли. Стало так холодно, что зуб на зуб не попадал. Злорадно-мстительные усмешки на лицах обеих лядей подсказывали, что мне сделают больно.
— Это что на ней за срам такой? — воскликнул один из мужиков, пока Михи связывал мои руки, а затем поднимал на столб.
Чёткие, выверенные действия лесоруба были настолько привычными, что я в считаные минуты повисла на столбе, сгорая от страха и злости.
Михи достал из-за пояса длинную плеть, которой недавно хлестал кобылу. Распустил её кожаный хвост, который упал ровнёхонько до земли.
— Ты же не ударишь меня? — спросила я дровосека, глядя ему прямо в глаза. Взглядом хотелось прожечь толстую шкуру и добраться до совести.
— Зря ты кинулась на леди Кротту, — угрюмо произнёс Михи. — Придётся тебя наказать.
От такой простоты я опешила и даже забыла о холоде. Он реально собрался меня отхлестать этой дрянью? Я не сдавалась.
— Если ты хоть раз меня ударишь, я за тебя замуж не выйду!
Шантаж подействовал. Ненадолго. Михи тяжело вздохнул, а затем отошёл на шаг.
— Постараюсь не слишком испортить твою нежную кожу, — произнёс он. — А вечером принесу мазь.
— Пошли вы к чёрту! — заорала я от страха, уже не сдерживаясь. — Вы не представляете, что вам прилетит за меня! Мало не покажется, обещаю!
В ответ раздались смешки.
— Ты нам угрожаешь? — подошла ко мне главная лядь. — Ополоумела, что ли, вкрай? Да кто ты такая?
— Глупо вышло. Давайте поговорим? — более миролюбиво произнесла я.
Правда, что им предложить, я не знала. Но искренне надеялась, что уровень моего красноречия и опыт развитой цивилизации позволят справиться с тем, что случилось. Применить дипломатию, потянуть время, показать что-нибудь интересное этим аборигенам, живущим в эпохе, так похожей на семнадцатый век…
Мой голос срывался от волнения, подрагивал. Запястья больно натирала верёвка. Я покрутила руками в надежде высвободиться, но Михи своё дело знал.
