Я твёрдо знала, что во всех сказках выход есть. Попаданка спасётся. Это придавало сил, но они растворялись, когда я чувствовала рукой твёрдую поверхность телеги, видела мужлана в шубе, рунический знак на ладони и понимала, что не сплю, что это моя новая жизнь. Никакой не квест. Как оказалось, квестами здесь называют птиц.
Мир, до боли напоминавший мир русского Средневековья, им не являлся. Походил на привычный, но не совсем. Какие-то частности меняли его до неузнаваемости, заставляя моё сердце вздрагивать и пропускать удары. Что будет со мной? Неужели сдохну здесь, числясь в своей стране пропавшей без вести?
Или там… О господи! Я закрыла руками рот. Евкия. Девчонка в шубе попала туда вместо меня. А может, там есть портал? Тогда… Я просто должна отыскать сегодня ту странную беседку! Наверняка там пространственно-временная яма! Прыжок — и я дома. Найду Евкию. А если она — обязательное условие для перемещения и её Эрик нашёл? Господи…
Мысли убивали, но и давали надежду. Сегодня же постараюсь сбежать.
Мы возвращались домой, если так можно назвать поместье на холме. Я ехала на телеге, пряча руки в полах шубы. Время от времени вытаскивала правую и смотрела на знак Противный, он горел ещё ярче, всячески напоминая о встрече.
— Кто это был? — допрашивала я Михи.
— Колдун.
Носогубные складки на его лице стали ещё глубже. Всем видом он выражал скорбь. Михи не скрывал своего отношения к ситуации. Особенно когда остановил телегу, слез с неё, а потом с искренней мужичьей яростью раскидал пустые горшки и бутылки по полю. Я сидела чуть дыша, наблюдая за тем, как беснуется мужик. Наконец он выдохся, развернулся и подошёл ко мне. Я тут же втянула голову в плечи.
— Я тебя ему не отдам! — сурово произнёс Михи.
Столько уверенности и мрачной решимости было в его голосе, что я поверила: не отдаст. В голове до сих пор звучали отрывки рыночных разговоров. У местного мажора, похоже, было много девушек вроде меня, но никто их потом не видел. Если этот красавчик на коне — Синяя Борода, лучше держаться от него подальше.
Солнце медленно клонилось к горизонту, то и дело норовя пропасть между туч. Погода портилась, обещая нечто среднее между снегом и ледяным дождём.
— А что я делаю в большом доме? — поинтересовалась у Михи на всякий случай.
— Помогаешь на кухне, моешь, прибираешь, — с удовольствием начал рассказывать мужчина. — Торгуем на рынке по выходным. Я смотрю за лошадьми, лес рублю иногда. Пожениться хотели после сбора пшивицы. Вот, платье тебе купили… — Он указал на то, в чём я была. — А вчера хозяйка рассердилась на прислугу… Ах, она бывает несдержанна, но всегда очень добра. Питаться разрешает со стола своего… Еды не жалеет.
Всю дорогу я провела в мрачных раздумьях. Замуж за конюха? Хм… Добрый, работящий, вон какой защитник… Тут же себя одёрнула. Эва, милочка, тебя понесло. Неотёсанный лесоруб тебя устроит? Нет, конечно! Всё внутри кипело от возмущения. А что делать? Если вернусь домой, этот кошмар забудется. А если нет? Руна напоминала о колдуне слабым жжением.
— Не показывай её никому, — советовал Михи. — Спрячь. Выбор пройдёт, она сама погаснет. Точно тебе говорю.
— Да?
Я с удивлением воззрилась на знак.
— Слыхивал, сказывали. Одна девица замуж за другого хотела. Руну спрятала. А есть ещё вариант, чтобы наверняка, — повернулся мужлан. Из-под его густых бровей с вожделением блеснули глаза. — Мы можем… эта… — он сглотнул, — полюбить друг друга сегодня ночью. Руна и пропадёт.
— Что? — Я вытаращилась на Михи. Вот, Евочка, и сбываются мрачные фантазии о лесорубах и конюхах. — Давай не будем спешить? Мало ли какие могут быть последствия.
— А мне всё равно на последствия! — вдруг рявкнул мужчина. — Ты — моя и будешь моей! Смогу защитить. Совсем скоро поженимся. Ребятёночка народим. Ты, главное, не переживай.
Я едва не окаменела от ужаса и прикрыла глаза. Даже затошнило от волнения. Только этого не хватало. Надеюсь, он меня силой брать не собирается? С таким я ни за что не справлюсь. Бежать некуда. Разве что к беседке, и то… Знать бы, в какую сторону. Вниз с холма, чуть правее — оттуда мы вышли. Вот и вся информация.
Чтобы не акцентировать внимание Михи на предпочтительном для него варианте «спасения» меня от клейма, быстро сменила тему разговора. Заодно выяснила, что месяцев в году здесь также двенадцать, зимы холодные, а земли не все плодородные, потому сельское хозяйство очень выгодное занятие, если наделы расположены там, где нужно. Ну и, конечно, куда ж без мечты! А мечтал дровосек о собственном клочке земли где-нибудь в лесу, добротной избе и десятке сыновей, которых нарожала бы ему Евка.
К счастью, на этой пиковой, но щекотливой для меня ноте мы вернулись в усадьбу. Хотя и несколько припозднившись: пока собрали раскиданную утварь, пока отдохнула лошадь… Михи распрягал кобылу, когда во дворе раздались раздражённые женские вопли. Какая-то бабёнка явно сходила с ума, пытаясь доказать, что все здесь должны слушаться только её.
— Это что ты мне приволокла? — слышались истеричные визги. — Я как буду в этом ходить? Да я тебя… Да тебя сейчас выпорют, мерзкая дрянь!
— Леди Кротта, — словно прочёл мои мысли Михи. — Хозяйская дочка снова разбушевалась.
— Орёт она скорее как базарная лядь, а не леди, — хмыкнула я, а затем пошла к выходу из конюшни следом за своим лесорубом.
Во дворе взору предстала отвратительная картина. На широкой площадке, покрытой мелкой щебёнкой, белокурая девица примерно моего возраста с безмерным наслаждением таскала за волосы рыжую девчонку-подростка. Она не стеснялась в выражениях и чувствовала себя вольготно.
Я наблюдала за безобразием и понимала, что не могу вмешаться. Что можно сделать, находясь чёрт знает где, да ещё и в рабстве? Быть выпоротой совсем не хотелось. Подзовёт такая лядь того же Михи, да и привяжут меня к столбу.
Мазохисткой не была, потому ни боль, ни позор не входили в список жизненных приоритетов и радостей. Я могла бы упрекнуть себя в трусости, но позволила себе эту слабость. Мир жестокий, уже убедилась.
Немного успокаивало и подогревало самооправдание то, что рыжая девчонка не плакала. Она смиренно терпела побои, а время от времени даже огрызалась. Ну просто милая домашняя ссора!
Внезапно девчонка выкрутилась из цепкой хватки кротихи (так я обозвала про себя хозяйскую дочь, чтобы легче запомнить имя) и ринулась ко мне. Мелкие камни летели из-под ног в разные стороны. Она бежала так быстро, что спустя мгновение оказалась у меня за спиной. Худенькие ручки вцепились в подол шубы, а сама она прижалась ко мне.
— Евка, Евка… Защити меня, Евка!
— А ты! Чего ухмыляешься, дрянь? — взвизгнула лядь. — Тоже хочешь?
О! Это она ко мне обратилась. Я тут же стёрла с губ подобие улыбки, но было поздно. Внимание и злость направились на меня.
Леди Кротта подбоченилась, а затем направилась в мою сторону. Её губы сжались в тонкую полоску. Их и так не было, а тут они просто превратились в линию. Небольшие глазки и такой же маленький нос дополняли общую картину, ассоциативно превращая леди в змею.
