Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
«Пиксида! Разбитая пиксида! Все так, как в моем видении!»
Дионисий упал на колени, пытаясь помочь матери. Но Алексия вытащила из лежащих комком пряжек, застежек, серег простое ожерелье, сделанное из ракушек-гребешков и костяных бляшек камбалы.
– Сыночек, беги без меня. Найди Дайону, спасайтесь вместе! В Херсонес бегите. Там твой дядя, мой брат – Актеон. Это ожерелье он сделал своими руками, когда мы были еще маленькими. По нему он узнает тебя. Ну же, Дионисий!
– Нет, мама, нет! Только с тобой!
– Моя нога повреждена. Мы встретимся позже. Обязательно встретимся. А сейчас выполни мою просьбу. Дайона где-то в доме. Помоги ей. И нам с отцом помоги: мы будем спокойны, зная, что наши дети в безопасности. Ты выполнишь мою просьбу, Дионисий?
Он молчал. Холодный голос внутри подсказывал, что все, о чем говорит мать, – неправда. Что эти минуты – последние. И больше он не обнимет ее, не услышит любимого голоса. Теряя драгоценные мгновения, Дионисий стоял, глядя на мать. Пламя, вопли, треск рухнувших где-то перекрытий – все это было, но словно во сне.
Алексия, забыв о боли, выпрямилась и с размаху ударила сына по щеке.
– Ну же, раскисший мальчишка! Очнись и беги! Спасай сестру. Ты отныне несешь ответственность за ее жизнь!
Пощечина и приказ подействовали, Дионисий приник к матери:
– Я люблю тебя, мама, – и, до крови закусив губу, чтобы не закричать, не оглянуться, выбежал из гинекея.
Комната сестры находилась рядом, но Дайоны в ней не было. Не было ее и в других комнатах, и в трапезной. Не замечая летящих камней, стрел, Дионисий метался по дому. Кто-то страшно закричал в кладовой, и мальчик бросился туда.
Кричал отец. Рухнувшее перекрытие придавило его к полу. Он скреб содранными в кровь пальцами плиты, покрытые чем-то скользким.
– Масло! Отец, это масло! – закричал Дионисий, понимая, насколько опасно, когда столько масла находится рядом с огнем.
Сквозь уходящее сознание Гераклеон разглядел сына и успел крикнуть:
– Немедленно убирайся!
Масло, достигнув огня, вспыхнуло.
Больше ничего не соображая, не отдавая отчета в своих действиях, Дионисий пошел по дому, поочередно заглядывая туда, куда еще можно было заглянуть. После того как на его глазах погиб отец, после приказа матери в сознании засело одно – найти и спасти Дайону.
Не понимая, что делает, он шагнул в только что выбитую калитку прямо под ноги гарцующей лошади. Всадник в пластинчатом панцире – страшный, огромный, скалящийся из-под глубокого шлема, – занес для удара копье, но пущенная из продолжавшей обороняться башни стрела, пролетев совсем рядом с лицом, отвлекла его внимание. Рука не опустилась.
В этот момент кто-то крикнул:
– Беги!
– Епифаний?!
– Беги!
Появление учителя и друга придало силы. Дионисий рванулся за растворившейся во тьме фигурой. На его счастье, всадник, заметив, что целил в мальчишку, не стал устраивать погоню. Добежав до арбустума, Дионисий, почти ничего не видя перед собой, уткнулся в спину резко остановившегося старика.
– Стой!
Епифаний задыхался. Долгий бег был не под силу человеку с нездоровым сердцем и слабыми от болезней и старости ногами. Упав в траву, он прохрипел:
– Сядь!
Теперь, когда не надо было решать самому, когда рядом оказался взрослый, умудренный жизнью человек, вернулось осознание происходящего. Дионисий почувствовал, что его руки сжимают какой-то предмет, поднес его к лицу и в тусклом свете Селены{18} увидел ожерелье матери. Порыв бежать обратно предупредила рука Епифания.
– Дионисий, остановись. Ты уже ничем никому не поможешь.
– Нет, нет, пусти! Там мама! Она просила отыскать Дайону. Я обещал, я должен, Епифаний!
– Будь разумен, мальчик. Усадьбу заняли скифы. Они жестоки, сильны. Ты не войдешь и не выйдешь незамеченным. Слава богам, я успел спасти тебя!
– Но как ты узнал?
– Я почувствовал твою тревогу еще утром. А днем – увидел…
– Что ты увидел?
– Будущее, Дионисий. Я увидел будущее.
– Но почему же ты прибыл так поздно? Тебя бы отец послушал!
– Не успел. Все произошло слишком быстро.
– Епифаний, теперь нас двое! Мы спасем маму и Дайону!
Дионисий рванулся к дому, но жрец успел схватить его за руку.
– Стой! – Голос старика стал настолько глухим, что о значении фразы Дионисий скорее догадался, чем разобрал слова. – Не ходи. Кроме горя, это тебе ничего не принесет.
– Мама… Дайона… Я не оставлю их.
– Что ж, ты сделал выбор. Такой, каким его видел я.
– Ты видел?
– Да, мальчик. Выбор твой достоин, хотя для меня… Впрочем, теперь это не важно. Перед тем, как мы пойдем…
– Ты все же пойдешь со мной?
– Теперь я обязан это сделать.
– Благодарю тебя, Епифаний, благодарю. Ты… ты настоящий друг.
– Мне повезло услышать эти слова из твоих уст, Дионисий. Они не опоздали. Теперь я должен исполнить то, к чему готовился много лет.
– Ты исполнишь все, что задумал, только после! Мы должны…
– Нет. Теперь. Помнишь ли ты о ценностях, переданных мне Кахотепом?
– Помню. Бежим скорее!
– Готов ли ты стать их хранителем?
– Хорошо, Епифаний. Готов! Только не сейчас. Когда ты уплатишь обол Харону…
– Нет. Мои видения были достаточно ясны. По-другому я мыслил передать великий дар. Но ты сам выбрал путь.
Епифаний протянул дрожащему, порывающемуся бежать Дионисию небольшой мешок темной кожи.
– Мальчик мой, поклянись богами Олимпа, что будешь хранить это сокровище наравне со своей жизнью. Больше своей жизни! Я завещаю тебе право передать дар тому правителю, который обернет его во благо свободного народа. Для этого боги наделили тебя умением распознавать в людях то, что скрыто для обычного человека. В противном случае ты найдешь достойного преемника или… уничтожишь сосуд и Глаз Ра. Ибо в руках человека нечестного дар может обернуться проклятием.
– Клянусь! Только храни пока сам свой мешок. Я заберу его, когда мы выручим маму и Дайону.
– Нет, Дионисий, держи. А теперь пойдем.
С ожерельем Алексии на шее и таинственным мешком в руках Дионисий бросился к дому. За ним едва поспевал Епифаний.
Усадьба горела и уже не сопротивлялась. Рядом с оборонительной стеной ходили скифские воины и мечами добивали раненых. Дионисий сжал кулаки. Подался вперед.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
