[40]
товленности личного состава. По указанию командования бригады были сняты волнорезы торпедных аппаратов, спасательные буи, убрана из надстройки корабельная шлюпка. Были выполнены другие срочные работы по усовершенствованию некоторых механизмов и устройств по уже имевшемуся опыту войны. Шла погрузка торпед и мин, приемка топлива, масла, пресной воды, продовольствия, регулировка минно-сбрасывающего устройства, приемка и размещение запчастей, снарядов и много других работ. За это время случилось только одно чрезвычайное происшествие, удостоенное записи в вахтенном журнале: 6 ноября в 20.40, когда лодка шла по Кольскому заливу с полигона Ваенга после уничтожения магнитной девиации, у краснофлотца Ростовцева ветром унесло за борт зимнюю шапку. (А вот попробуй, не запиши это в вахтенный журнал! И не видать краснофлотцу Ростовцеву зимней шапки, да еще получит взыскание за ее утерю. А так все в ажуре и будет Ростовцев ходить в новой зимней шапке. Порядок!)
7 ноября все было готово к первому выходу «К-21» в боевой поход. Все запасы, вплоть до свежего хлеба, на борту. Первый поход лодки обеспечивают командир 1-го ДПЛ капитан 2 ранга Гаджиев, флагманский инженер-механик бригады инженер-капитан 3 ранга Коваленко, дивизионный минер капитан-лейтенант Барбашов и дивизионный штурман Васильев. В 13.30 отошли от пирса и перешли в губу Оленья, удифферентовались и в 15.23 начали движение на позицию.
Хотя с момента прибытия в Полярное и до отхода в первый боевой поход прошло всего 10-11 суток, к тому же чуть ли не на все 24 часа заполненных работой, комсостав и команда встретили в бригаде множество знакомых и друзей с лодок, уже выходивших в боевые походы, одержавших первые победы над врагом, побывавших под бомбежками. Все поняли, что пришло время исполнить свой святой долг по защите Отечества, поэтому подготовка лодки к походу про-
[41]
ходила с особым рвением и отдачей. Да и налет фашистского самолета с обстрелом лодки при переходе в главную базу был для всех предметным уроком, показавшим, что враг смертельно опасен и зевать нельзя. Хорошо, что у него не было бомб, а то неизвестно, чем бы кончилась для лодки эта встреча.
Но вскоре напряженность проходит. Привычные обязанности целиком захватывают внимание команды, каждый занят своим делом. Лодка выходит из Кольского залива, поворачивает на восток, проходит Кильдинскую Салму, берет курс на север и двигается в указанный штабом район. Командиру поставлена задача — постановка минных заграждений в виде банок и действия по блокированию северо-западного побережья Норвегии, то есть неограниченная подводная война на морских коммуникациях врага.
Флагманские специалисты, а у них уже есть опыт эксплуатации корабельной техники в боевых условиях, активно работают с командирами боевых частей. Минер 1-го ДПЛ Григорий Барбашов вместе с минерами лодки Алексеем Носачевым, Василием Тереховым и старшинами еще и еще раз осматривают и проверяют состояние и готовность торпедного оружия. Барбашов объясняет тонкости и трудности в работе с минно-сбрасывающим устройством, исподволь определяет знания и навыки личного состава БЧ-II и, кажется, остается довольным.
Штурман 1-го ДПЛ Васильев, еще раз дотошно осмотрев и проверив работу всей штурманской техники — гирокомпаса, магнитного компаса, лага, эхолота, перископного хозяйства, садится у штурманского стола со штурманами Лапшиным и Мартыновым, шелестят картами, проверяют документы и приборы, намечают точки и способы определения места по маршруту лодки, особенно в районе минной постановки, действия для помощи командиру при торпедных атаках. Васильев — опытный штурман, хорошо знает Северный театр, по характеру очень сдержанный и немногословный человек. Он уже познакомился со штурманами, знает о посадке
[42]
лодки на мель в устье Северной Двины, но с окончательными выводами не торопится. Все будет ясно после похода.
Более сложное положение у флагманского инженер-механика бригады Ивана Владимировича Коваленко. БЧ-V — самая крупная боевая часть корабля с механизмами, размещенными практически по всей лодке. Поэтому главное внимание — на организацию службы в БЧ-V, какие команды в конкретных ситуациях отдает вахтенный инженер-механик, как эти команды исполняются. Флагмех уже знает о том, что по вине командира БЧ-V Синякова еще в Кронштадте сгорела электроподстанция VI отсека, что командир группы движения инженер-лейтенант Липатов не имеет опыта практического самостоятельного плавания. Коваленко с удивлением узнает, что группа трюмных не подчинена Липатову, ею командует только сам командир БЧ-V. Таким образом, второй инженер-механик лодки не касается проблем системы погружения и всплытия, систем воздуха высокого, среднего и низкого давления, системы осушения и заполнения, дифферентовочной системы и командует ими только неся вахту инженер-механика в центральном посту по готовности № 2.
Иван Владимирович Коваленко, окончив Училище им. Ф. Э. Дзержинского в 1934 году, служил инженер-механиком лодки типа «Щ», затем инженер-механиком дивизиона ПЛ на Балтике, а в сентябре 1940 года был назначен флагманским инженер-механиком бригады подводных лодок СФ. Это был опытный подводник с острым глазом и, скажем так, тяжеловатым характером. Он не только умел подмечать недостатки и упущения, но никогда их не забывал. И хоть раз провинившийся чувствовал себя всегда «под дамокловым мечом» и мог быть вполне уверен, что будет упомянут в очередном приказе по бригаде самым нелестным образом.
Флагмех быстро подметил, что командир БЧ-V Синяков знает технику не слишком глубоко, командует не очень уверенно, нервно, на старшин особо
[43]
не надеется, да и те действуют с оглядкой, нечетко, без должной быстроты и автоматизма. Он также заметил, что командир группы движения Липатов командует более уверенно, технику знает лучше Синякова, но у него очень мягкий характер, в голосе, как говорится, мало металла, выглядит он гораздо моложе своего возраста (тогда ему было 26 лет), и старшины поглядывают на него весьма снисходительно. (Можно добавить, что по причине этой моложавости у Липатова в Училище даже была кличка «Птенец».) Флаг-мех[10], как и следовало ожидать, отнес эти недостатки за счет малой морской практики. В период плавания команда быстро приобретает уверенность в действиях. Так было на большинстве лодок.
И все же самая трудная задача была у командира дивизиона Гаджиева. Именно он отвечал за успешность действий команды, он должен был подметить недостатки в действиях командира лодки и вахтенных командиров, оценить их достоинства, помочь правильно действовать, обрести уверенность в своих силах, сделать из лодки с еще «сырой» командой настоящий боевой корабль, способный успешно воевать в сложных условиях Баренцева моря.
Были и другие объективные трудности. Вот как оценивал штаб Северного флота в 1941 году особенности Северного театра:
«Северный театр имеет ряд особенностей, затрудняющих использование оружия:
