За два часа я справилась с онлайн-заказом и успела вовремя к тому моменту, когда клиенты пришли получать свои букеты. Мне было несказанно приятно, что композиции пришлись им по вкусу и они обещали прийти еще. Все же, не считая наличных, комплименты и довольные улыбки клиентов в твой адрес – это самое приятное, что может быть. Конечно, не все они такие, хамов везде хватает, но в основном люди, которые решают подарить цветы, более тонкие и чувственные натуры. Вообще, по тому, какие человек делает подарки, о нем можно многое сказать. Я имею в виду не определить размер его кошелька, а то, насколько у него развито чувство стиля, насколько важен или же, наоборот, безразличен ему человек. А главное, является ли для него этот подарок безвозмездным или же он дарит его с какой-то определенной целью.
Например, нет ничего проще, чем определить, выбирает ли мужчина цветы для первого свидания, когда он уже в длительных отношениях или жене. Для первого свидания букет собирается самым тщательным образом: каждый цветок, веточка, листик, и не дай бог, если стебли будут разных размеров. Цена вопроса практически никогда не имеет значения. Когда мужчина заходит ко мне в магазинчик и оглядывает столы с цветами, а затем выбирает самые необычные и странные композиции, сразу понятно, что состоит в длительных отношениях. Он до сих пор так и не запомнил ее любимых цветов и пытается удивить ее таким странным выбором. Но когда, только лишь успев поздороваться, мужчина с порога называет то, что ему нужно – от названий цветов до того, как это будет упаковано, нет никаких сомнений в том, что цветы будут подарены жене. Не потому, что ему все равно и он годами уже запрограммирован на одно и то же, а скорее потому, что он знает, чего хочет его женщина.
Уже под вечер, когда я планировала закрываться, дверь магазина открылась, и в нее вошла женщина за сорок, всем видом показывающая, что ей если и не принадлежит половина города, то она к этому уж точно стремится. Она была одета в строгий, элегантный синий костюм, в руках была сумка от Hermès, на голове – шляпка в стиле Chanel. Но больше всего мое внимание привлек шарфик, который был показательно небрежно намотан вокруг шеи. Я даже понять не могла, что это за материал… вроде как шелк, но явно необычный, невероятно белого цвета, с красивым кружевным узором на кончиках.
– Добрый вечер! – поприветствовала я ее.
– Да, добрый, – сказала она и снисходительным взглядом осмотрела помещение.
– Я могу что-нибудь вам подсказать?
– Как вас зовут?
– Меня зовут Ким, и я владелица этого…
– Послушайте, Ким, – она перебила меня, – мои друзья посоветовали ваш, хм, цветочный бутик. Мне требуется украсить дом в эти выходные. У меня состоится прием, где будут очень важные и влиятельные люди. Скажите, вы сможете справиться с таким заказом?
– Прежде всего мне нужно знать, что именно вам нужно. – Терпеть не могу, когда перебивают. – А с нашими работами можете ознакомиться в этих альбомах или на нашем сайте.
– Было бы замечательно, – сказала она, когда я пододвинула альбомы с портфолио к ней поближе.
Пока она с чрезмерным вниманием рассматривала фотографии моих работ, я никак не могла отвести взгляда от шарфика, слишком он шикарен. Но еще я думаю, зачем обязательно быть такой стервой, причем намеренно, а не подсознательно, если ты общаешься с человеком, чей достаток гораздо ниже твоего? Что за необходимость доминировать и унижать? Ее что, били в детстве? Или она таким образом пытается избавиться от каких-то комплексов?
– Я, конечно, ожидала чего-то более интересного, но у меня нет времени, так что сойдет, – произнесла она, наконец оторвавшись от фотографий.
– Вы так и не сказали, что именно нужно.
– Обычно флористику мне делает дизайн-студия из Парижа, – не унималась она, раскрывая свое необъятное эго передо мной. – Но прием получился неожиданный, так что сроки сжатые.
– Париж – это прекрасно, но я по-прежнему понятия не имею, чего вы хотите. – Послать бы ее да выпроводить за дверь. Этого права нет у Энн, зато есть у меня. А еще у меня есть счета за аренду, закупки, квартиру, выпивку в баре, в конце концов. Так что потерять такого хорошего потенциального клиента я не могла.
– Ладно. В общем, я хочу розы, я хочу лилии. Сделайте, чтобы смотрелось дорого. Высокие композиции. Высокие.
– И все это нужно вам в…
– В субботу, ровно в семь вечера все должно стоять на своих местах, а ваших людей уже не должно быть. За два часа до вашего прибытия я должна получить фотографии заготовок на почту. Если меня что-то не устроит, вы обязаны будете переделать композиции.
– Суббота, которая послезавтра? – спрашиваю я.
– Дорогая, ну не на Рождество же.
– Хорошо. Но должна вас предупредить, что за такую срочность будет двойная оплата.
– А я разве спрашивала о деньгах? – она говорит таким тоном, словно это я ей должна заплатить.
– Нет. Просто мой долг предупредить.
– Хорошо. Я услышала. Вы сможете сейчас определить сумму оплаты?
– Мне нужно время, но, в общем, смогу.
– Тогда поторопитесь, – произнесла она ледяным голосом.
Искоса взглянув на канцелярский нож, что находился возле моей правой руки, невероятной силой воли я выбрасываю из головы мысль полоснуть ее им по горлу и начинаю рассчитывать смету. Как я уже говорила ранее, в моем магазине нет разделения на бедных и богатых. Я рада всем и ни разу в жизни не отдавала кому-то из них предпочтения. Но вот такие люди, как эта женщина, вызывают у меня только лишь гнев. Не сочувствие, не злость, не зависть, не презрение, в конце концов, а именно гнев. Никто не дал им права так разговаривать и вести себя подобным образом. Может, их личный банкир в комнате для особо важных персон и отдает таким предпочтение, но Бог и даже сама конституция говорят, что все люди равны. А вот подобные ей персонажи всегда хотят превознести себя над другими. Я бы даже поняла, если бы она была гениальным ученым, президентом какой-нибудь страны, борцом за справедливость, рок-звездой, в конце концов. У таких людей и правда нет времени на расшаркивания со средним классом, если за их плечами нет сотни камер, следящих за каждым словом. Но передо мной была очередная королева бала двадцатилетней давности со Среднего Запада, которой посчастливилось стать женой такого же банального короля не «оптовой торговли выпивкой». Ему она, правда, надоела уже через год после замужества, да вот беда – тогда брачные контракты были не в моде. И сейчас ему выгодней ее убить и отсидеть срок в «Марион»[3], чем развестись.
– Вот приблизительная смета на ваше мероприятие. – Я вырвала лист из моего блокнота с расчетами и протянула ей. На всякий случай я умножила все мои расходы на два – может, с нее сейчас сойдет вся спесь, когда она увидит сумму.
– Итак, выходит три тысячи двести долларов, – сказала она, смотря на листок.
