— Ты как будтоменя преследуешь, — не поворачиваясь, фыркнула Кэт, а сама чуть не задохнулась от радости. Он тоже ее заметил! Он специально подошел!
— Сообщаю длянесведущих, — манерно поклонился светловолосый. — Ты убежала, а профессорвернулся, чтобы сделать сообщение.
— Так на кого мыбудем охотиться? На тебя? Лицо парня странно дернулось, словно она
сказала какую-тобестактность, а потому поторопилась исправиться:
- Ты у насединственный верующий.
- Как заметил быпрофессор Жицкий — знающий, а не верующий. — И снова эта улыбка. Губами,глазами, всем лицом. — К тому же нас с профессором будет двое. Как знаток историион не допускает и мысли, что кто-то из его любимых мифических персонажей мог несуществовать. Кстати, меня зовут Николай. А ты... — Он глянул на ее сумку, гдена боку болталась бирка. — Слуцкая К. Правильно?
- Кэт, — протянулаона руку, понимая, что теперь обречена постоянно краснеть.
- Замечательно. —Николай осторожно взял ее маленькую ладонь в свою огромную ручищу. — Откудаты?
- Из Минска. Нашуниверситет... Но ее тут же прервали.
- Знаю, вашуниверситет, наш университет Он смотрел на нее, откровенно любуясь.
- А ты романтичнаядевушка, раз выбрала историю.
- О роде Радзивилловя слышала. — Стыд жег щеки. Хотелось провалиться сквозь землю. -- ВБелоруссии осталось несколько старинных замков, принадлежавших Радзивил-лам.Только они сейчас сильно разрушены.
— Не зря хочешьбыть историком, — кивнул Николай. — А знаешь ли ты, что Софья Слуцкая былаженой Януша Радзивилла, подарила ему Слуцкое и Копыльское княжества? Кстати,причислена к лику святых. Ее прах покоится в Свято-Духовном кафедральном собореМинска.
- Да. — Чтобыпрочистить горло, Кэт пришлось откашляться. — Смешное совпадение.
- Получается,история нас уже связала. Предлагаю не нарушать традиции. Позволь мне отнеститвои книжки до дома.
- Я снимаюквартиру на улице Вокечю, -дыхание перехватило, голос от волнения сипел.
— Очень далеко!расхохотался Николай. — Кстати, там есть бульвар. Еще один повод поговоритьоб истории!
Из дворика онивынырнули на Университетскую улицу, прошли вверх. Оставив слева президентскийдворец, повернули на Скапо, чьи глухие невысокие стены были жирно расписанычерно-белым граффити. Кэт смущенно шла, касаясь пальцами шершавой кромки домов,и думала, что если взять Николая за руку, то они растянутся на всю длинупереулка — такой он узкий. В Вильнюсе много узких проулков и подворотен.Здесь легко прятаться, да и убегать самое милое дело. Стоит сделать несколькошагов по запутанной веренице улиц, и ты уже в лесу, где твоим помощником станетМедейна. Или Перкунас.
Из-под аркивыбрались на Замковую улицу, Пил ее. Пошли по ней направо. Николай шагалспокойно и уверенно, словно не он провожал ее до дома, а она покорно брела заним, куда он скажет. Сила его простых движений волновала. Кэт начала ощущатьтревогу.
- А ты изВильнюса? — Она покосилась на его крепкий, словно чеканный профиль. Наверное,именно такие лица отображались на древних монетах.
- Я здесь какое-товремя жил, — ответил он сухо. — Пришлось уехать. А потом...
Пауза быластранной, и Кэт поторопилась помочь своему спутнику:
- А потом решилздесь учиться? Где живешь?
Николай посмотрелналево, словно за невысокими трехэтажными, плотно пригнанными друг к другузданиями пытался рассмотреть невидимую отсюда башню Гедиминаса.
- В университете,— вздохнул он.
Кэт удивилась, ноне стала уточнять. Ей казалось, что в университете живут только профессора,но Николая по каким-то причинам Могли поселить и там.
Она кивнула,принимая эту информацию к сведению, сделала несколько шагов, но почувствовала,что идет одна, и замерла.
Николай все ещестоял на месте, тяжелым взглядом буравя стены домов напротив. Это были узкиекрасные кирпичные здания, в которых еще угадывался готический стиль, но времяуже стесало с фасадов многие вычурные узоры той эпохи.
— Когда-то этидома принадлежали капитулу, — глухо произнес он, когда Кэт была вынужденавернуться. И с усмешкой добавил: — Совету духовников при епископе. — Ну и что?
Кэт смотрела натяжеловатые красные фасады и ничего особенного не видела. Ей нравилсявычурно-готичный стиль старинных зданий, в первые дни она несколько раз ходилак костелу Святой Анны, маленькой изящной церкви, выполненной в готическомстиле, возносящей свои ажурные башенки высоко в небо. — Ничего, — пожалплечами Николай и с явным сожалением пошел вниз, прочь от кафедральной площадис ее тяжеловесным кафедральным собором, прочь от Замковой горы, где за купамидеревьев пряталась невысокая башня Верхнего замка, носящая имя Гедиминаса,основателя города.
День был еще полонутренней неги и нерешимости. Сонные торговцы сувенирами разворачивали лавки.Кэт шла, чувствуя, как в ее радостное, сентябрьское настроение вклиниваютсянотки волнения. Николай был все так же спокоен и уверен в себе, он улыбался,когда их глаза встречались. Но под его внимательным взглядом в душе рождаласьнеловкость. Словно он сравнивал ее с этим старым городом, с его избитымивременем мостовыми, с замками, домами. А может, со своей бывшей девушкой?
- А ты правда изрода Радзивиллов, что владели половиной земель в Литве и Белоруссии? -- Кэтхотелось выдернуть спутника из задумчивости.
- А ты правда изрода Слуцких, что добавили нашему могуществу еще пару уездов?
- Что ты! —немного испугалась Кэт. — У меня самая обыкновенная фамилия.
- Вот и у меняобыкновенная фамилия. Николай изменился, словно легкий осенний ветерок выдулиз его упрямой головы все грустные мысли. Он взял Кэт под локоть, увлекаявперед, к Пятницкой церкви, где заканчивалась Замковая улица и начиналасьБольшая, Диджой, откуда до ее дома было уже рукой подать.
- Мама назваламеня именем Николай, в надежде, что кто-нибудь ошибется и примет меня занаследника великой империи. — Он усмехнулся, возвращая душе Кэт покой. — Николай— родовое имя Радзивиллов. Кстати, ты живешь в интересном месте, — заговорилон, прибавляя шаг.
Они быстроминовали короткую Диджой, оставили слева Ратушу и свернули на улицу Вокечу.
Николай с интересомоглядывался, словно пытался увидеть что-то новое. Небольшой сквер тянулсяметров на двести вниз, до улицы Траку, и дальше к реке Нерис. Против ожиданийКэт Николай не свернул направо к ее дому, а вышел к скверу и остановился околопамятника. Это был очередной «шедевр» постмодернизма: высокая фигура девушки,выполненная в стиле кубизма — одна плоскость переходила в другую, подчеркнутаяграфичность талии и груди, старинное платье с буфами и широкой юбкой, чепец наголове — сплошные бесконечные грани и линии.
