Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
– Скажи, что тебя мает, – Иван пристально посмотрел Аникию в глаза. – Как будто сам не свой ходишь последние две седьмицы. Вроде и в варницах дела идут неплохо, и соли мы собрали даже больше, чем обещались московскому купцу…
Они сидели на берегу Усолки. День клонился к закату, красное солнце осторожно пробовало воду – стоит опускаться в нее сегодня или нет, нагрело ли за день… Помедлило чуток и плавно стало опускать свое тело в солоноватые воды. После тяжелого дня Аникий любил посидеть на берегу реки, плавное течение воды уносило с собой все дурные мысли, в голове рождалось что-то радостное, светлое, а сейчас как не силился отрешиться от тяжелых воспоминаний, ничего не получалось.
– Эх, – вздохнул он, – не знаю я, как жить далее, – помедлил и все же решил продолжить разговор, – Люба мне Лизавета, да уже просватана, а я откуда дорогих подарков найду, чтоб лучше стать? В Москву к Петрову дню поспеем, как там что сложится одному богу известно. А обратно когда домой будем? Да и кто пойдет за меня ее сватать, родни нет, один на белом свете.
Крякнул от неожиданности Иван, не ожидал он такого разговора. Казалось Аникий – аки камень, ничем его не проймешь, не своротишь, кого хочешь заговорит, ан нет, поселилась в душе зазноба и жизни не дает.
– А хочешь я отца попрошу, чтобы он сватом пошел? – он человек уважаемый, поговорит с ее дядькой, убедит его.
– Думаешь, получится? – с надеждой в голосе спросил Аникий.
– Он у меня умный и справедливый, сам знаешь, опять же с тобой благословил работать, значит понимает, что не пустое дело делаем… Только и тебе придется перед ним ответ держать.
У Никифоровых в избе было шумно. Кроме старших братьев у главы семейства Андрея было еще трое мальчишек. И все как на одно лицо – курносые, с зелено-серыми глазами, крепенькие, как боровички. Угомонить их могла только мать, но ее по каким то хозяйственным делам дома не было и братья в ожидании обеда резво скакали с лавки на пол. Жило семейство не то чтобы богато, но есть было что, коровенка своя имелась, опять же.
– А ну прекратить! – гаркнул старший брат Василий, войдя в избу. – Младшие горохом скатились с лавке и облепили любимого брата. А как его не любить? То мишку выстругает, то дудочку подарит… – Отец где?
– На покосе, – скоро вернется, – ответил Митька.
– А вы что ж не помогаете?
– Так мы уже все, сено поворошили, в стожки собрали, отец нас домой отправил… – загомонили ребята.
Скрипнула дверь и в избе появились отец и мать. Василий исподволь залюбовался ими. Старший Никифоров был статен, высок, на загоревшем лице выделялись зеленые глаза. Под стать ему была мать, плавные движения рук, поворот головы, – словно не двигалась, а плыла по избе. И не важно, доставала она в этот момент хлеб из печи или несла в крынке молоко.
– Все на месте? – спросил отец, – оглядывая избу. – Ванька где?
– Лошадь распрягает, сейчас будет, – ответил Василий, подходя к отцу, – я с тобой поговорить хотел. – Пообедаем и поговорим, – кивнул отец, – накрывай, мать, на стол!
* * *
– Большое дело задумал, Аникий, – покачал головой отец Василия и Ивана, – большое, смотри, кабы сил на все хватило.
– Сил то ему, батя, хватит, – влез Ванька, – ты лучше пойди за него Лизавету посватай, а? Ты ж можешь.
– А вот не лезь в разговор! – стукнул ложкой по лбу сынка Андрей. – Ишь, деловой какой выискался.
– Положение твое, сынок, конечно, тяжелое, – обратил он свой взор на Аникия, который сидел тише воды ниже травы.
Долго пришлось ему дядьке Андрею рассказывать, как мечтает он свое дело наладить, как московский купец собирается у него соль брать, что тяжко ему живется одному, без родительского слова и что не знает он, как будет жить, если Лизавету выдадут за другого.
– Это конечно понятно, что она тебе люба, – но вот как дело так обернуть, чтобы дядька Лизаветин решил за тебя ее выдать, – натруженной рукой потер он русый затылок. – Поперек деньги только большая деньга встать может.
– А я вот ему говорю, в Москву ехать надо, – опять влез Васька и без предупреждения получил деревянной ложкой по темечку, не встревай, мол, в разговор. Была в это парне такая суетливая егозливость, что частенько получал он подзатыльник от отца, но очередной тумак ничему не учил Ваську.
– Москва – это, конечно, хорошо, да как сложится все у тебя там? Когда, говоришь, обоз отправляется? Через два дня?
– Да, и я хочу с ним ехать, – ответил Аникий. Карие глаза его смотрели на Андрея спокойно и уверенно. – Прошу тебя, поговори с Лизаветиным дядькой, а уж за мной дело не постоит. Я тебе это обещаю.
– Что ж, – звонко хлопнул Андрей рукой по колену. – Так тому и быть. – Поговорю, а как приедешь, я все как положено чин по чину пойду сватом.
На том и порешили.
Вечерело, как полоумные стрекотали кузнечики и цикады, словно в необъявленном соревновании хотели перекричать друг друга. Аникий вышел из избы Никифоровых, глянул на небо. Первые звезды замигали на подернутом дымкой небе. На душе у парня впервые за много дней было спокойно. Все, что копилось так долго после смерти отца, рассказал он дядьке, и тот по праву старшего взял на себя часть забот.
Аникий сорвал травинку, ощутил во рту сладкий привкус наполняющейся силой простой луговой травы. Он медленно пошел к своему дому, где не горел огонь, где никто не ждал его. Шел он, размышляя о своей странной жизни, о том, что ему так много хочется успеть сделать, о Лизавете…
Ноги сами принесли его к ее дому. Аникий опомнился только тогда, когда из подворотни выскочила большая мохнатая собака и начала его облаивать. Парень замер, чтобы псина не дай Бог не подумала, что он решил на нее напасть.
– Кто там? – из сараюшки послышался женский голос. – Трезор, иди сюда!
Из-за забора Аникий увидел тонкую девичью фигуру, это была Лиза. Девушка быстрым шагом направилась к воротом.
– Кто там?! – еще громче позвала она.
– Это я, Аникий, – ответил парень.
– Ты что это в такое время около двора нашего делаешь? – девушка схватила собаку за ошейник, пес по хозяйски рычал на незнакомца, но нападать видно не собирался.
– Я домой шел.
– Так он же в другой стороне, – улыбнулась Лиза. Отчего-то не хотелось ей язвить парню, хотя какому-нибудь другому наговорила бы уже с три короба. То ли пришло время девке остепениться, то ли еще какая сила заставила ее вести простой разговор, это уж одному господу известно.
– Так я от Никифоровых шел, – сказал Аникий, а ноги почему-то сюда занесли, – не зная почему, добавил он.
Лиза удивленно вскинула брови, но опять смолчала, как и положено себя вести благонравной девице. Разговор не клеился.
– Ты не бойся, Трезор не тронет, он хороший, – нашлась девушка. Собака неистово вертелась возле ее ног, путаясь в подоле сарафана, не переставая рычать на нового знакомого хозяйки.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
