Марк действительно что-то почувствовал. Это открытие беспокоило его. Почему он так волновался, когда его поцеловала абсолютно чужая женщина? Обычно он относился к женским ласкам достаточно равнодушно. Тот, кто ни во что не ставит отношения, не имеет права давать чувствам волю.
Марк открыл мини-бар, достал бутылочку и залпом опустошил ее. Обычно от бренди его клонило в сон. Сегодня же — никакого результата.
Имя «Лина» донимало его по-прежнему. И чем больше Марк думал о ней, тем больше его злило, как хладнокровно она отшила его.
Марк схватил трубку и набрал номер ресепшн.
— Лина Рудольфс живет в этом отеле?
— Минуточку, пожалуйста. Я проверю. — Пауза на том конце провода. — Все верно. Соединить вас с госпожой Рудольфс?
— Да, будьте любезны.
Снова пауза.
— Госпожа Рудольфс не отвечает.
— Не могли бы вы мне сказать ее телефон?
— 3-2-5.
— Большое спасибо.
Марк сравнил цифры с номером своего телефона. У него 4-5-7. Четвертый этаж, комната 57. То есть Лина Рудольфс, его кошмарный сон, остановилась на третьем этаже в двадцать пятом номере.
После ванны стало легче. Исчезла боль в затылке и в спине, но молоточки в висках стучали по-прежнему. Лина закрутила влажные волосы узлом и влезла в пижаму из тяжелого китайского шелка. Шикарное белье всегда было ее слабостью.
Этот бесстыжий лондонский повар совершенно верно все понял. Целесообразность — девиз Лины не только в бизнесе. Ее личная жизнь тоже подчинена этой норме. Если дело касается ее самочувствия, то для кожи — только лучшее. Шелк и кружево.
Жаль, конечно, что она уже давно не может разделить это удовольствие с мужчиной. Правда, Дирк годами добивается ее любви. Но он не тот, кто ей нужен. Воспоминания о единственной ночи с ним вызывали в Лине только отвращение. И так было каждый раз, когда он осмеливался подойти к ней близко или коснуться ее.
Дирк не скрывал своих чувств, проявлял настоящую мужскую настойчивость. Поэтому Лина с не меньшим упорством старалась не встречаться с ним по вечерам. Дирк был не в состоянии понять разницу между просто ужином в ресторане и поводом для предложения руки и сердца. Эх, если бы она могла поскорее вернуть ему долг и тем самым подвести жирную черту под их отношениями…
Но пока средств не хватало, и Лина вынуждена была терпеть присутствие навязчивого ухажера. С одной стороны, она не могла давать Дирку повод надеяться, с другой — не могла откровенно отшить его, потому что тогда он забрал бы из фирмы свои деньги. И Лина выбрала третий вариант. Одиночество. Она не встречалась и даже не флиртовала с другими мужчинами. И Дирку это было хорошо известно.
Сколько раз за последнее время ее расспрашивали о личной жизни? Лина отмалчивалась. Честный ответ звучал бы так: пока она не выплатит Дирку кредит, она не имеет права влюбиться.
Интересно, смотрел ли Дирк шоу сегодня вечером? От этой мысли голова заболела сильнее.
Лина подошла к телефону и сняла трубку, чтобы заказать пару таблеток от головной боли. И тут в дверь постучали.
Лина изумленно взглянула на часы. Стрелки двигались к полуночи.
— Кто там?
— Обслуживание. Средство от мигрени.
Лина остолбенела. Разве такое возможно? Она же еще не звонила по поводу таблеток! И тут же вздохнула с облегчением. Дженни! Вот кто позаботился о ней! Лина ведь жаловалась подруге на головную боль.
Она решила, что утром первым делом поблагодарит ее. Дженни идеальна во всем.
— Какое счастье, что вы пришли! — Лина торопливо открыла дверь и застыла от изумления.
— Надеюсь.
— Вы?!
Марк криво усмехнулся. На секунду в его глазах мелькнула неуверенность, которая удивила Лину еще больше. Но он мгновенно собрался и произнес нарочито небрежно:
— Я думал, вам это пригодится.
Он кивнул на поднос, который держал в руках. Упаковка с обезболивающим средством. Вазочка с мороженым и чашечка с чем-то густым и горячим, из которой шел пар.
— Либо у вас шестое чувство, либо у всех женщин после ваших поцелуев раскалывается голова!
Марк на мгновение потупился, но затем решительно вскинул подбородок.
— Ни то, ни другое. Но у меня есть такая особенность организма: спина болит, если я не довел до конца хорошее дело.
— Хорошее дело?
— Нас ведь, к сожалению, прервали.
— Это я сделала.
— Вы бы так никогда не поступили, если бы мы не были в телестудии. Спорим?
Он подмигнул ей. И Лина поняла, что ее бастионы тают, как мороженое в вазочке, что стоит на подносе…
Глава пятая— Ванильное?
— Нет, фисташковое. С горячим айвовым соусом. Лед и пламень — как вы.
Его глаза интригующе блестели. В них светилось нескрываемое восхищение. Лина почувствовала, что ее сердце застучало быстрее. Слова Марка были так приятны. А его забота — так трогательна…
Она отступила назад.
— Заходите. У меня дико болит голова, но я очень люблю фисташковое мороженое. Вы не смогли подыскать более подходящего момента для визита ко мне?
Она улыбнулась, забирая вазочку с подноса. И немного смущаясь, зачерпнула ложкой восхитительное лакомство.
— М-м-м, вкусно…
— Так же вкусно, как мой черничный тортик?
Вполне невинный вопрос, если бы не тон его голоса.
— Почему вы здесь? Любой более или менее нормальный человек в это время спит.
— А вы? — ухмыльнулся Марк.
— Может, я не настолько нормальная, как кажется.
— Я бы с удовольствием продолжил с того места, где мы прервались в студии. — Его голос звучал как музыка.
— Вы хотите меня поцеловать?
— И не только.
Что мешает ей выставить его за дверь? Как любого нахала, который подбирается к ней? Лина запаниковала. Марк разрушал ее годами выстроенную защиту. Она уже готова сдаться.
Она жила по двум принципам. Дисциплина и целесообразность. К сожалению, еще воздержание… Но тому были причины: Дирк, которого она по разным соображениям не могла обидеть. Если внять разуму, она должна попросить Марка уйти.
Сейчас.
Немедленно.
Пока ей еще окончательно не отказал рассудок.
Но колени предательски дрогнули, когда Марк сделал шаг вперед. Осторожно забрал из рук Лины вазочку с мороженым. В его потемневших глазах светилась улыбка. И вопрос…
Лине вдруг жгуче захотелось отдаться чувствам. И вообще, есть еще тысяча доводов в пользу Марка и ночи с ним. Это ведь практически научный эксперимент. Разве не так? Она должна выяснить, что означает мучительное покалывание по всей коже, когда она смотрит ему в глаза.
