— Он что, так плохо целуется?
— Кто?
Лучше прикинуться дурой, чем обсуждать эту тему.
— Да повар, кто же еще? Вы так классно смотритесь вместе…
— Банальный ловелас, который развлекся за мой счет. Кроме как отпускать шуточки да помахивать поварешкой, он вряд ли годится на что-то в жизни.
Дженни искоса посмотрела на Лину. Обычно ее подруга не имела привычки судить о людях. Что ж, выходит, она не в духе. И губы поджала. Значит, требуется сменить тему.
— Вообще-то есть дело. — Дженни имела в виду новости из бухгалтерии. — Мы можем где-нибудь поговорить спокойно?
— Который час?
— Половина одиннадцатого. Вы с Марком были настолько хороши, что время передачи продлили.
— Класс.
Не похоже по голосу, чтобы Лина радовалась. Напротив, все внутри ее клокотало. Но она предпочла бы поразмышлять об этом одна.
— У меня дико болит голова. Давай поговорим завтра утром. Например, за завтраком. Скажем, в половине восьмого?
Дженни хмыкнула про себя. Обычно по рабочим дням в половине восьмого Лина уже сидела в офисе и разбирала почту.
— Хотя нет, — тут же заявила она, — это рано. Пожалуй, завтра я для разнообразия высплюсь.
— Половина восьмого — для тебя рано? — Потрясенная, Дженни не знала, что и сказать. — Давай в восемь. Или позже.
— Созвонимся утром, Джен. У меня сейчас голова вообще не варит. Пока.
Подруга изумленно посмотрела Лине вслед. Что-то с ней случилось. Лина никогда не позволяла себе ставить личные интересы, даже вопросы здоровья, выше интересов фирмы.
Мимо Дженни, не замечая ее, прошагал Марк Блум. С мрачной физиономией он двигался к бару. Выпивку заказал прямо на ходу.
Дженни решила не портить себе хорошего настроения. Этот вечер как выигрыш в лотерее. Подруги жили в нескольких километрах от Гамбурга и вполне могли бы после передачи вернуться домой. Но телевизионщики каждому из своих вечерних гостей, в том числе и ей, заказали номера в четырехзвездочном отеле. Дженни открыла мини-бар и порадовала себя бутылочкой холодного пива, представляя, как завтра утром насладится шикарным шведским столом на завтрак.
Лина вошла в свой номер и дважды повернула ключ в замке. Сбросила туфли и в одних чулках побежала в ванную. Радостно обнаружила там маленькую коробочку с ароматизированной солью. Она пахла лавандой и напоминала о каникулах, которые Лина всегда проводила у тетки в солнечном Провансе.
В полном одиночестве.
Родители в отпуск не ездили, потому что не хотели закрывать лавку. В те времена это был единственный магазин на всю округу. Настоящее золотое дно, потому что все жители отоваривались там. Позже по соседству открыли современный супермаркет. Самообслуживание, огромный ассортимент, более низкие цены.
Отец не упрекал своих клиентов, если те предпочитали ходить за покупками в супермаркет. Однако его сердце принадлежало магазинчику, который он построил собственными руками и развивал вместе с женой. Закат бизнеса ознаменовал собой и конец их общей жизни на земле.
«Я — одинокая, — подумала Лина, задумчиво глядя на воду, которая мощной струей наполняла ванну. — У меня нет никого, о ком я могла бы заботиться. И по большому счету до меня никому нет дела».
Она стиснула пальцами виски. Голова раскалывалась, но пить таблетку не хотелось. Ванна с душистой пеной снимет напряжение. И Лина скользнула в воду.
Прикосновения пузырьков пены к ее телу были приятны. Совсем как руки Марка, когда они целовались. Разве что пузырьки не ухватишь, не прижмешь к себе, не расцелуешь…
Марк Блум сидел у стойки бара. Перед ним стоял нетронутый бокал с бренди. Он чувствовал на себе взгляд бармена и игнорировал его. На соседнем табурете примостилась эффектная брюнетка. Марк предпринял попытку проигнорировать и ее.
У него болела спина. Как всегда, когда Марк злился.
Злится ли он сейчас? О да, и еще как!
Эта Лина Рудольфс обошлась с ним как с сопливым пятиклассником. Он угостил ее одним из лучших своих кулинарных шедевров. А вместо благодарности она воспользовалась им.
Он выглядел полным кретином. Сначала она разогрела его своими поцелуями. И тут же ледяной душ — взяла и оттолкнула. Одно слово — стерва!
Это он-то не дорос до эротического наслаждения от собственных блюд? Просто смешно! Девки липнут к нему, как тонко нарезанный арахис к карамельной глазури! Взять хоть эту холеную брюнетку, которая сейчас придвинулась поближе.
— Огоньку не найдется? — Она многозначительно потянулась к нему с сигаретой.
Марк полез в карман пиджака и достал зажигалку. Через секунду закачался язычок пламени. Брюнетка нагнула голову, прикуривая, и он в деталях рассмотрел ее бюст в глубоком вырезе блузки.
— Вы не курите? — В зеленых глазах девицы было крупными буквами написано приглашение, которое он наверняка бы принял в другой ситуации.
— Никогда не курил. Я держу зажигалку, чтобы в любой момент оказаться джентльменом.
— Как предусмотрительно. — Брюнетка придвинулась еще ближе.
Марк улыбнулся.
— Прошу прощения, но мне пора. — Он встал с табурета и положил купюру на стойку.
— Спасибо, — сказал бармен и сделал вид, что собирается дать сдачу.
— Все в порядке, — сказал Марк.
— Вам действительно уже пора? — Брюнетка с обиженным видом попыталась удержать его за руку.
Он ловко высвободился и процедил:
— Приятного вам вечера, — и пошел к бюро регистрации за ключом от номера.
В глазах портье было сочувствие.
— Я вас только что видел по телевизору. Просто ужас, как женщины вешаются на вас.
Марк молча кивнул.
— Они не понимают, что когда мужчина говорит «нет», он и подразумевает «нет».
Портье с завистью посмотрел ему вслед. Как бы он хотел поменяться местами с этим англичанином… На выходных он опять закинет объявление в Интернет. Может, найдется девушка, которая захочет и его так поцеловать…
Лина.
Ее имя не давало Марку покоя.
На первый взгляд — это живая Снежная королева из сказки Андерсена. Но если узнать ее поближе, поближе подойти к ней…
Горячая волна окатила его с ног до головы. Марк задрожал от возбуждения, вспомнив, как она целовала его. Чувственно и страстно.
Лина.
Это не женщина — это жуткий, кошмарный сон!
Она использовала его в собственных корыстных целях. Другие женщины, скажем, брюнетка из бара, с радостью разделили бы с ним постель. А эта — оттолкнула его после первого же поцелуя.
И как он только поддался? Телезрители ведь видели, что он мог не целоваться. Но в какой-то момент он принял ее поцелуй за чистую монету.
