Экран ожил, высветив карту Средиземного моря и часть Атлантического океана к западу от него.
— Атлантида, — начала она, — одна из самых живучих легенд в истории человечества, но основывается она на весьма скромном количестве источников. «Диалоги» Платона наиболее известны, но и у других древних культур есть упоминания о великом государстве в Средиземноморье; особенно это касается сказаний о народе моря, который покорял прибрежные территории, где сегодня расположены Марокко, Алжир, Ливия и Испания. Но большая часть из того, что нам известно об Атлантиде, изложена в «Тимее» и «Критии» Платона.
— Причем оба произведения, несомненно, являются беллетристикой, — отрубила Ротшилд.
— Это подводит к первой части моей теории, — сказала Нина, которая ожидала критических замечаний. — Нет сомнения, в произведениях Платона присутствуют элементы беллетристики — это облегчило ему возможность изложения своей точки зрения, как, например, сжимаются временные периоды и комбинируются персонажи в современных жизнеописаниях. Однако Платон не писал свои диалоги как художественные произведения. Другие его труды приняты как исторические документы, так почему не быть таковыми тем, в которых упоминается Атлантида?
— Значит, вы хотите сказать, что все написанное Платоном об Атлантиде является правдой? — спросил Филби.
— Не совсем так. Я хочу сказать: он думал, что это правда. Но ему рассказал об этом Критий, который опирался на записи своего деда, Крития «старшего», в детстве узнавшего об Атлантиде от Солона, а тому о ней поведали египетские жрецы. Таким образом, налицо игра в китайский телефон — ну, можно сказать, в эллинский телефон, — Хогарт хохотнул при этой шутке, — в которой неизбежны искажения первоначальной информации, как при копировании копии с копии. Так вот, областью, и которой с наибольшей вероятностью со временем могли появиться неточности, является область измерений. Я имею в виду странную особенность «Крития», где содержатся практически все детальные описания Атлантиды, которая настолько очевидна, что, похоже, никто не замечает ее.
— И в чем же она заключается? — спросил Хогарт.
— В том, что все размеры Атлантиды, данные Платоном, не только округлены, но и приведены в греческих мерах! Например он говорит, что размеры равнины, на которой размещалась столица Атлантиды, составляли три тысячи на две тысячи стадиев. Очень строгие пропорции, не правда ли? И ее размеры поразительно точно укладывались в греческие меры — особенно если учесть, что информация пришла из египетского источника! — Нина поняла, что начинает волноваться, и попыталась унять пыл, но это оказалось непросто. — Даже если цивилизация атлантов и использовала какую-то меру длины, которая называлась стадием, едва ли она совпадала по размеру с египетской — и тем более с греческой.
Ротшилд язвительно скривила губы.
— Все это очень интересно, — произнесла она тоном, который предполагал совершенно обратное, — но каким образом это дает вам возможность найти Атлантиду? Раз ни вам, ни кому-то другому не известно, какие меры длины использовались в Атлантиде, я не представляю, для чего все это.
Прежде чем ответить, Нина тихонько вздохнула. Она понимала, что это самое слабое место в ее теории и если ученые, выжидательно глядящие на нее, не примут ее объяснения, тогда всему конец…
— На самом деле это ключ к моему предложению, — сказала она уверенно. — Попросту говоря, если принять размеры Платона — один стадий равен ста восьмидесяти пяти метрам, что чуть меньше шестисот семи футов, — то Атлантида была очень большим островом, который имел по меньшей мере триста семьдесят миль в длину и двести пятьдесят — в ширину. Это больше Англии! — Она указала на светившуюся на экране карту. — В мире не много мест, где может — даже под водой — скрываться нечто таких размеров.
— А как насчет Мадейры? — спросил Хогарт, ткнув в карту. Этот португальский остров отстоял примерно на четыре сотни миль от африканского берега. — Мог бы здесь разместиться затонувший остров?
— В какой-то момент я допускала такую возможность, однако с точки зрения топографии она вряд ли подходит. В реальности в восточной Атлантике негде разместить описанный Платоном остров.
Ротшилд победоносно хмыкнула. Нина язвительно, насколько позволяла ситуация, взглянула на нее, прежде чем вернуться к карте.
— Но именно этот факт и составляет основу моей теории. Платон говорил, что Атлантида находилась в Атлантическом океане, за Геркулесовыми столбами — это вход в Гибралтарский пролив еще он говорил, что в переводе на современные меры, Атлантида имела почти четыреста миль в длину. Поскольку свидетельства, которые отвечали бы обоим этим заявлениям, отсутствуют, то Атлантида находится либо не там, где он указывал, либо приведенные им размеры неверны.
Филби молча кивнул. Нина все еще не могла определить его настроение — но неожиданно у нее возникло чувство, что он уже принял решение.
— Итак, — сказал он, — где же все-таки находится Атлантида?
Это был не тот вопрос, которого Нина ожидала именно сейчас, поскольку она собиралась ответить на него с соответствующей моменту драматической подкладкой в самом конце своего выступления.
— Хорошо, она находится в Кадисском заливе, — ответила она, волнуясь, и ткнула указкой в расположенную примерно в сотне миль от Гибралтара точку в океане. — Я полагаю.
— Вы полагаете? — усмехнулась Ротшилд. — А я надеялась, что у вас имеется нечто большее, чем простое предположение, чтобы подтвердить это заявление.
— Если позволите мне привести мои обоснования, профессор Ротшилд, — сказала Нина, заставляя себя оставаться вежливой, — то я покажу, откуда появился такой вывод. Центральная посылка моей теории заключается в том, что Платон был прав и Атлантида действительно существует. Он ошибался в измерениях.
— А не в местоположении? — спросил Хогарт. — Вы отбрасываете все современные гипотезы, заявляющие, что Атлантидой на самом деле был Санторин возле Крита и что предполагаемой цивилизацией атлантов в действительности была минойская культура?
— Определенно. Во-первых, древним грекам уже было известно о минойцах. Опять же не совпадает временная шкала. Извержение вулкана, уничтожившее Санторин, произошло примерно за девятьсот лет до Солона, а Атлантида исчезла и вовсе за девять тысяч лет.
— Допущенная Солоном погрешность на один нуль широко используется как способ связать минойцев с мифом об Атлантиде, — напомнила Ротшилд.
— Египетские символы, обозначающие сотню и тысячу, совершенно различны, — ответила ей Нина. — Чтобы спутать их, нужно быть или слепцом, или полным идиотом. — Ротшилд поморщилась, но промолчала. — Кроме того, Платон в «Тимее» однозначно поместил Атлантиду в Атлантику, а не в Средиземноморье. Платон был довольно умным парнем; думаю, что он мог отличить восток от запада. Я считаю, что в процессе передачи информации от самих атлантов древним египтянам, потом — почти девять тысяч лет спустя — от египетских жрецов Солону, а затем, через несколько поколений семьи Критиев, — Платону, возникла путаница в измерениях.
