Записки Пигафетты не позволяют шаг за шагом восстановить маршрут экспедиции и намечают лишь в общих чертах, в грубой схеме, последовательность главнейших событий. D книге Пигафетты много пропусков и пробелов. Этот юноша был скорее свидетелем, чем участником, знаменательных происшествий, причем многие из них (например, мятеж в бухте Сан-Хулиан, раздоры и усобицы на кораблях, столкновения испанцев с туземцами) либо остались вне поля зрения Пигафетты, либо получили в его записках недостаточное освещение.
Отметим также, что у Пигафетты не приводятся данные о курсах флотилии, крайне запутанна в его записках вся географическая номенклатура. Пигафетта в вольном стиле передает воспринятые на слух местные названия и имена, широко пользуясь при этом различными версиями Марко Поло, Лодовико Вартемы[3], португальских и испанских мореплавателей.
Следует иметь в виду, что Пигафетта, плоть от плоти человек своего века и своего класса, наблюдая и описывая неведомые дотоле страны и живущих в них людей, невольно придавал всему наблюдаемому черты хорошо ему знакомого общественного устройства и быта. К тому же он обращал внимание главным образом на внешнюю, подчас даже на парадную, показную, сторону жизни коренного населения заморских стран. Описанию всевозможных церемоний и процессий, деталям придворного этикета туземных царьков он уделяет больше внимания, чем материальной жизни, обычаям и нравам обитателей Южной Америки и островов Южного моря.
Чтобы дать читателю представление о маршруте экспедиции, ее целях и средствах, которыми цели эти достигались, необходимо привести краткую характеристику пути, пройденного кораблями флотилии.
Флотилия, покинув 20 сентября 1519 г. Санлукар-де-Баррамеда, аванпорт Севильи в устье Гвадалквивира, и пройдя Гибралтарский пролив, взяла курс на Канарские острова. От Канарских островов к берегам Бразилии можно было либо идти непосредственно на юго-запад, либо спуститься вдоль африканского берега к югу до островов Зеленого Мыса и далее повернуть на запад. В этом случае корабли могли использовать попутные течения и ветры (северо-восточные пассаты). В ротейруш (лоциях) португальских мореплавателей рекомендовался именно такой маршрут, и его придерживались те португальские суда, которые направлялись в Бразилию, и те, что шли в Индию. В последнем случае корабли от островов Зеленого Мыса отклонялись далеко на запад и почти у самых берегов Бразилии меняли курс, следуя далее на восток-юго-восток к мысу Доброй Надежды[4].
Магеллан, несмотря на возражения Хуана де Картахены, взял от Канарских островов курс на юг и, дойдя до широты северного берега Гвинейского залива, повернул на юго-запад.
29 ноября флотилия достигла бразильского берега (южнее города Пернамбуку). 13 декабря она вступила в бухту Санта-Люсия (Рио-де-Жанейро). 26 декабря корабли покинули эту бухту и направились на юг вдоль берега Южно-Американского материка.
10 января 1520 г. флотилия вступила в устье Ла-Платы; местности на северном ее берегу было присвоено наименование Монтевиди. Ныне здесь расположена столица Уругвая Монтевидео.
Оставив в Монтевиди три корабля, Магеллан на «Сан-Антонио» направился к южному берегу эстуария Ла-Платы, а Жуана Серрана на «Сантьяго» послал вверх по течению реки. Серран обследовал реку Парана на значительном протяжении и возвратился в Монтевиди в конце января, где застал все четыре корабля готовыми к выходу в плавание.
6 февраля корабли вышли в путь.
13 февраля, после того как «Виктория» наткнулась на подводные камни, Магеллан приказал флотилии держать мористее. В открытом море, вдали от берега, корабли шли до 22 февраля. Затем, опасаясь пропустить пролив, который, по расчетам Магеллана, должен был находиться близ 40° ю. ш., капитан-генерал флотилии приказал повернуть к северу, подойти к суше и плыть в дальнейшем тем же направлением, не отдаляясь от берега.
24 февраля корабли вошли в залив Сан-Матиас, который Магеллан тщательно обследовал, желая знать, имеется ли в этом месте пролив, ведущий в Южное море. Не задерживаясь в водах залива Сан-Матиас, Магеллан направился дальше в поисках удобной якорной стоянки, где корабли могли бы укрыться от ярости зимних бурь и пробыть там до наступления весны.
Первая бухта, избранная для этой цели (гавань Великих Трудов), оказалась крайне негостеприимной. Покинув ее, флотилия на 49°30' ю. ш., т. е. всего лишь в 2 ½ градуса к северу от входа в искомый пролив, вступила 31 марта в бухту, названную Магелланом Сан-Хулиан (Св. Юлиана).
Здесь 2 апреля разразился мятеж, с большим трудом подавленный Магелланом (см. примеч. 31). В бухте Сан-Хулиан флотилия оставалась до 24 августа. В мае погиб посланный под командой Серрана на рекогносцировку самый маленький корабль экспедиции «Сантьяго». Это случилось в устье реки Санта-Крус (Св. Креста), в 170 км к югу от бухты Сан-Хулиан. Потерпевшие кораблекрушение, испытав немало мук и лишений, были спасены. Во время стоянки в бухте Сан-Хулиан испанцы вероломно напали на индейцев-патагонцев и несколько человек взяли в плен.
Выйдя 24 августа из бухты Сан-Хулиан, флотилия два дня спустя дошла до устья реки Санта-Крус и здесь пробыла до 18 октября.
Отправившись в путь 18 октября, Магеллан 21 октября на 52° ю. ш. за выступом берега, названным мысом Одиннадцати Тысяч Дев[5], открыл глубокую выемку – восточный вход в пролив. На рекогносцировку направлены были корабли «Сан-Антонио» и «Консепсьон». К исходу четвертого дня оба корабля возвратились, и капитаны их доложили Магеллану, что, следуя водами пролива на много лиг, они везде встретили соленую воду и обнаружили очень сильное течение, увлекающее суда к западу.
1 ноября Магеллан направился на запад. Здесь, в проливе, дезертировал кормчий Иштеван Гомиш, захвативший корабль «Сан-Антонио», арестовавший и заковавший в цепи капитана Альваро де Мескиту. Этот предатель, прибыв в Испанию, возвел на Магеллана тяжелые обвинения. Тесть Магеллана, Диогу Барбоза, и жена его Беатриж подверглись домашнему аресту. Следственные органы принялись усиленно собирать материал, порочащий Магеллана. Любопытно, что сам Гомиш нисколько не пострадал, когда выяснилась его подлинная роль в событиях Магелланова плавания. Более того, он удостоен был королем Карлом V рыцарского звания «за выдающиеся заслуги, оказанные им флотилии Магеллана».
