– И пароход тоже, – совсем без улыбки добавила девушка. – И скорее всего – не один, а несколько. Самых больших, какие только есть. Или построить их.
– Знаешь сколько времени понадобиться, чтобы корабль…
– Конечно. Сейчас – с помощью Наташи – я смогу тебя спокойно дожидаться. Да и ты тоже. И, кстати, разве – завтра, ты уже идешь на верфь? При самых благоприятных условиях это случится не раньше, чем через год. Не думай сейчас о времени. Хорошо? Скучно тебе не будет. Гарантирую все радости жизни. По возможности… Было бы желание!
– За желаниями дело не станет! У меня уже давным-давно, целый сон только одно сильное желание!
– Всё в наших руках, милый. Закончи произведение…
– Готово! – Рощин бросил резак. – Смотри.
Скульптура дышала и светилась изнутри. Светла подошла к ней, встала рядом и повторила позу:
– Нас можно перепутать. Ты – великий художник.
– Только здесь. Как говорится, в объятиях Морфея. А по жизни сама знаешь, чем занимаюсь…
– Знаю. Занимаешься тем, что идешь ко мне. А еще – ищешь справедливость. Наказываешь зло. Всё остальное – шелуха. Ничего не стоящая шелуха. А это изваяние украсит лучший дворец на Земле.
– Твоими бы устами… – сиял Влад. – Видишь, и совсем недолго я над ней колдовал. Жаль, нельзя перенести в тот самый дворец.
– Знаешь, я сохраню её…
– Но как?!
– Пока в этом мире. А потом… Потом увидишь – как. Это я тебе обещаю. А сейчас – иди сюда…
* * *
Утро билось лучиком солнца в подушку, по которой разлилась платина локонов феи.
«Вот уж, действительно, какое-то чародейство, – подумал Влад. – День начинается прекрасно!»
Светла открыла глаза и, потянувшись, выгнула гибкое тело дугой, словно кошка:
– Нет-нет. Ты ещё не проснулся. Мне захотелось вкусить, каково это – просыпаться рядом с тобой. Извини, за это испытание.
– Что ты! Мне понравилось.
– Я рада. Через минуту ты, действительно, проснешься. Хочу тебе напомнить, что девушку зовут Наташа. И ещё… я ей дала воспоминания, правда, не очень четкие, как ты её любил этой ночью. Она будет по-особенному благодарна тебе за это, ты скоро поймешь почему…
* * *
Рощин проснулся. По-настоящему. Наташа тихо дышала рядом. Она, с головой забравшись под одеяло, свернулась в клубочек. Потерялась на широкой кровати. «Пусть спит, – решил Влад, натягивая джинсы. – Надо пойти чайник поставить…»
Уже на кухне, закурив сигаретку, художник задумался: «Интересно, что же она помнит? По-моему, я ее даже Светлой называл в запале. Но такое имя можно принять и за эпитет. Брать её с собой за изумрудами или нет?» Фея молчала. Рощин заварил чай в двух фаянсовых кружках и побрел в спальню.
– А я испугалась, что ты мне только приснился, – встретила его на пороге комнаты Наташа. Она не успела одеться.
Влад чуть посуду не выронил от её слов и смог выдавить лишь:
– Чай…, – но машинально про себя отметил: «А у них фигуры похожи».
– Спасибо, поставь на столик, – сказала Наташа, влезая в просторную футболку. – Сейчас я что-нибудь приготовлю. Будешь яичницу с колбасой? Или бутерброды?
– Всё буду.
Она ластилась к нему и в то же время пугалась – вдруг, это ему не понравится и он скажет что-то резкое. Влад понял, ластилась именно Наташа. «Ну, как я могу просто так от нее уйти?!» – мысленно спросил он неизвестно у кого, допил чай и снял с Наташи футболку.
Шестая глава
С Наташей было трудно расстаться. Ведь для Влада, она существовала в двух измерениях. Он видел и её, и Светлу одновременно. «Как всё же у моей феи это запросто – останетесь близкими друзьями и только. Хотя, может так и лучше, когда – друзьями? Только как это возможно?!» – думал Рощин по пути в окраинный район Петербурга – Колпино. Именно там, сразу за городом росло старое дерево или торчал пенек по названным Светлой координатам. Собираясь за изумрудами, Рощин, кроме новенькой лопаты, прихватил пистолет-пугач, из которого никого нельзя застрелить, и здоровенный охотничий тесак в кожаном чехле. Мало ли!
Наконец закончились длинные красно-серые корпуса заброшенного Ижорского завода, и Влад выехал на Лагерное шоссе. Через пару километров искатель остановился у старинного приземистого особняка с выбитыми оконными рамами.
– Будем надеяться, что бомжей тут не водится, – вполголоса пробурчал Рощин, выбираясь из машины. Он огляделся и, действительно, в полусотне метров с другой стороны дороги одиноко торчала наполовину высохшая липа. «Не меньше ста пятидесяти лет», – опытным глазом Влад оценил ее возраст. – «Пока все сходится».
Мимо прошумел зеленый фургон с эмблемой министерства спасения. В кузове сидело человек двадцать в полувоенной форме, а в руках у них почему-то матово поблескивали автоматы. Рощину показалось, что все эти добрые парни с пристрастием уставились на него. «Какие-то странные спасатели», – подумал Влад, проворно садясь за руль. И, когда грузовик скрылся из виду, он спрятал свою «ниву» за зданием, а сам, захватив кейс с аппаратом, отправился к дереву на разведку.
У себя дома перед отъездом он несколько минут определялся – брать дипломат или нет? Потом решил записать память, хоть с пенька, и, если изумруды не найдутся, то, по крайней мере, определить: кто их выкопал. Да и заодно проверить – были ли они вообще зарыты.
Траву вокруг липы никто особенно не топтал. Рощин посидел с аппаратом с четырех сторон, всякий раз дожидаясь сигнала, что запись окончена. По шоссе время от времени проезжали машины, но любопытных путников на горизонте, к счастью, не появлялось. Влад набрал у обочины полпакета светлого щебня и, примерно очертив им нужную окружность у дерева, вновь вернулся к машине, дожидаться темноты. А вернее сказать, захода солнца. Хотя это время суток и называется белая ночь, но всё же не так отсвечиваешь, как днем.
* * *
Влад еще разок, не торопясь, пересчитал свою добычу. За четыре азартных часа без перекуров он наковырял из земли тридцать пять крупных, в половину спичечного коробка и сто десять средних изумрудов. Еще ему попались семь синих и один красный камень – все размером с лесной орех. Рощин захватил и их, решив, что это сапфиры и рубин. Его ювелирные познания находились в зачаточном состоянии, и он не мог даже приблизительно оценить стоимость находки. Да и кто смог бы?!
Перед тем, как уйти от щедрой липы, Влад постарался заровнять следы раскопок и внимательно просветил землю фонарем. Он как бы со стороны даже удивлялся над собой – его не охватила изумрудная лихорадка – спокойно прошел к машине и уехал домой. Рощина не заботила судьба, наверняка оставшихся под корнями, драгоценных камней. По крайне мере, в ближайшее время. Сегодня его беспокоила другая мысль, как незаметно для властей и бандитов продать, хотя бы один самый маленький камешек? Ехать в другой город? «Если они пролежали в земле больше ста лет, то их происхождение отследить практически невозможно, – размышлял Рощин. – Но как оценить и сразу же получить деньги? Любой ювелир постарается либо крупно обмануть в цене, либо оттягивать с оплатой до приезда угрюмых друзей, чтобы забрать товар даром. Да еще и под пытками попросить сдать остальные ценности. Надо найти надежный и нестандартный ход, а другой город полностью отпадает. Надо искать подходящую другую страну».
