— Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги, — задумчиво произнёс рыжий, отрываясь от созерцания пейзажа за иллюминатором. Облитая борщом девчонка выверенным движением отключила сидюшник и, открыв зелёные глаза, уточнила:
— Чё сказал?
— Да ничего, — рыжий потянулся. — Песня такая была, говорю. Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги. Красиво.
— Отстой, — отреагировала девчонка. — Я думала — приплыли, наконец. Ваще скука задолбала.
— Свет, — не поднимая глаз от лежащих на клавиатуре рук, сказал похожий на Рата, — самолёты летают, а не плавают.
— А я не Света, а Синти, сто раз повторять?! — взъерошилась девчонка.
— Да хоть сто один, Светой и останешься.
Рыжий коротко рассмеялся, и «Синти» обратила свой гнев на него:
— А ты ваще молчи! Если б не я — тобой бы тут и не пахло!
— Да я и не претендовал, — спокойно пожал плечами рыжий. — Я тут, между прочим, тебя охраняю, а так давно бы уже в военно-спортивном лагере был.
— Кому ты упёрся, охранник! Пятнадцать лет накатило, а он всё в войнушку играет, дуб!
— Не в войнушку, а в войну, — рыжий опровергал устоявшееся мнение о людях с его цветом волос, как об агрессивных и вспыльчивых. — Это первое. А второе — не играю, а учусь. А третье — мне и тут нравится, если честно.
— Тут — это в самолёте? — по-прежнему не глядя ни на кого, спросил второй мальчишка.
— Тут — это под крыльями. По-моему — здорово.
Глаза поднялись.
— А по-моему — глушь и дикость.
— Это ты, Егор, из-за отца говоришь, — рыжий был серьёзен. — Или тебя тоже Джорджем называть?
— Лучше Жорой… При чём тут отец? Мне просто тут не нравится.
— Тут — это в самолёте? — усмехнулся рыжий.
— Тут — это в России, — просветил его Егор, закрывая ноутбук. — Я не виноват, что на отца накатила ностальгия по этой стране неудачников.
— Чего ж не отказался? — рыжий продолжал усмехаться.
— Материальное давление. Ультимативные условия, — коротко бросил Егор.
— Ну-ну… Только ты словами не бросайся так широко, а то ведь в лоб отскочит.
— Думаешь, я боюсь? — поинтересовался Егор. — Да и ты знаешь, что я прав. Тут остались только хронические неудачники, бездельники, дикари, да ещё упёртые вроде вашего со Светкой отца. Да и у тех дети вон — Синти всё больше. А такие, как ты — вообще реликт.
— Это ты в нашем лагере не был, — заметил рыжий.
— Ну, значит, будет ещё одно поколение упёртых. Выбьют вас в бессмысленных войнах, и всё. И слава богу.
— Лихо ты размахнулся, — спокойно сказал рыжий, но веснушки у него на лице выступили чётче. — Это тебе в твоей школе объяснили?
— Это и ежу понятно, Саша.
— Мальчишки, не ссорьтесь, — забыв про жаргон, умоляюще попросила Светка. — Всё равно же каникулы, ведь правда? — помедлив, мальчишки кивнули. — Может ещё и нормально будет, мы же не знаем?
— Поляну не сечём, — слегка насмешливо сказал Егор и вздохнул: — Да-а, не так я собирался отдохнуть в этом году…
— Кончай ныть, — уже раздражённо предложил рыжий Саша. — Лучше расскажи, как во всё это ты попал — я же толком ничего не знаю. Свинти… Светка… то есть, Синти прибегает, глаза горят, уши хлопают…
— Придурок!!! — заорала Светка и, видя, что Егор не собирается за неё заступаться, погрузилась в оскорблённое молчание в тональности «все пацаны — сволочи и козлентии». Егор, не обращая внимания на её возмущение, продолжал:
— … кричит: «Егор меня с собой в вояж зовёт по просторам нашей родины!» А потом отец меня вызывает и говорит: «Поедешь с этой дурой и будешь её беречь, как свой бумажник»…
— Ну, вообще-то я… — Егор вздохнул. — Я собирался спокойно отдохнуть в приличном месте… — Сашка хмыкнул и покачал головой. — Уже настроился… Вдруг примчался папаша — весь в ностальгических воспоминаниях. Опомнился… — в голосе Егора неожиданно прозвучала настоящая злость. — «Давай, — говорит, — сынок, на историческую родину, ближе к городу Магадан, там климат хороший и комары некормленые.» Я сначала думал, это у него возрастное, пройдёт. Потом смотрю — нет, серьёзно, и никакие обращения к разуму не действуют… Попробовал воспротивиться — он на меня экономически надавил. Что же мне — на бензоколонку или вон в какой его магазин идти работать? Пришлось согласиться на месяц физической и моральной пытки… А уж вас со мной как конвой сосватали.
— Не повезло тебе… Жора, — серьёзно сказал Сашка. — Кто нас хоть там ждёт-то? В смысле — встретят?
— Не хватало, чтоб ещё и не встретили, — буркнул Егор. — Нашёл папаша какого-то замшелого проводника из местных — туроператор, блин… Дед какой-нибудь в кирзовых сапогах и в папахе…
— Подлетаем! — крикнули из кабины, и пассажиры схватились за поручни кресел, а Светка взвизгнула коротко и пессимистично — машина круто легла на крыло, под которым уже не море тайги пело, а виднелся какой-то ровный луг со строением, похожим на сарай, в своём дальнем конце. Нужно было обладать немалой интуицией, чтобы понять: перед вами аэродром. Сашка понял это первым — нечто подобное он видел не раз, хотя и не до такой степени запущенное. Оповестить остальных о своём открытии он не успел — «финист», мягко подскакивая на каких-то кочках, замедлял ход по полю. — Можно расстегнуть ремни и курить! — так же весело объявил пилот. — Мы на месте, аэропорт Де Голль готов принять гостей Франции!
— Это не смешно, — сухо сказал Егор, вставая и направляясь в хвост за вещами. Светка ринулась за ним; Сашка, сделав шаг к кабине, поблагодарил:
— Спасибо.
— Не за что, — пилот подмигнул, а его сосед вздохнул:
— Намучаешься ты со своим другом здесь, парень.
— Вообще-то он мне не то чтобы друг, — сказал Сашка и тоже пошёл за вещами…
…Похоже было, что прибытие спецрейса — едва ли тут каждый день приземляются частные самолёты! — никого на аэродроме не колыхало. Сашка украдкой наблюдал за Егором — как тот отреагирует на отсутствие делегации с цветами и плакатами? Тот не реагировал никак, разве что помогла волочь Светке её рюкзак. Светка смотрела на Егора с немым обожанием. Около сарая (на нём висел-таки плакат — точнее, большие буквы гордой до невозможности надписи «АЭРОДРОМ»), до которого было не меньше двухсот метров по траве, кто-то сидел.
— Могли бы машину подогнать, — неуверенно сказала Светка, обратив внимание на окружающие реалии. Егор ответил:
— Ага, самой последней в здешних краях модели — додж три четверти[10]. Вон её из-за сарая пароконная запряжка тянет. Пошли, чего болтать.
