— А возле таких травок должна водиться рыба!
— Рыбу ей теперь подавай! — Петька сидел на своём обычном месте, на носу, а Марина — на средней банке (так по-морскому называются обыкновенные скамейки), спиной к Петьке. — Тебя что, кататься взяли или рыбу ловить? Кататься, вот и сиди!
— А удочки тогда зачем? — хитро спросила Марина.
— Погода сегодня не клевательная… — задумчиво заметил Витька. — Пасмурно. Ничего, наверное, брать не будет. А удочки мы с Петькой всегда берём. Судно должно выходить в плавание с полной оснасткой.
— Да что вы, самая клевательная погода! — заспорила Марина. — А даже если и не клевательная, я слово одно знаю… нет, даже не слово, а такое колдовское заклинание: скажешь его — и вся рыба наша!
— Слушай, а такого заклинания нет, что скажешь его — и ты не у нас в лодке, а у бабушки на кухне сидишь? — ехидно передразнил Петька.
— Попробуем, — решил Витька. — Только якорей… ну, грузов то есть, у нас нет. Будем рыбу ловить в дрейфе, понимаешь?
— Конечно! — озадаченно заморгала Марина.
— Чего тут не понять…
Витька положил весло на борт, уселся поудобнее и вытащил из пучка две самые удачливые свои удочки. Марина после недолгого раздумья выбрала себе коротенькую, размотала леску и, виновато улыбнувшись Витьке, так и замерла с удилищем в одной руке и крючком в другой.
Витька не понял, в чём дело, и двумя точными бросками послал коварную наживку почти под островок.
— Чего сидишь? — прикрикнул на родственницу Петька. — Сама напросилась рыбачить! «Рыба будет наша, наша будет!..» Будет она тут наша, как же!
— Я… я сейчас… — еле слышно пролепетала Марина.
И Витька изумился: та ли это девчонка, что гордо вышла к причалу?
— Да она червяков боится! — фыркнул Петька. — Эх, навязалась на нашу голову!
— Голов у нас, между прочим, две! — перебил его капитан сурово. — Ну-ка, давай сюда крючок!
Он быстро всадил жало в вёрткого тощего червяка и швырнул грузик недалеко от своих поплавков. Петька настроился таскать рыбу с другого борта.
Ветер поднял на озере лёгкую рябь, и стало заметно, что Маринин и Витькин поплавки торчат на одном месте как привязанные, зато Петькин тотчас же пустился в плавание.
— Клюёт! — заволновалась Марина.
— Гольфстрим! Экспериментально проверено! — спокойно объяснил Петька. И перебросил снасти на прежнее место. — На гольфстримах тоже, бывает, клюёт!
Витька его хорошо понял: ловить сегодня бессмысленно, с тем же успехом можно забрасывать удочки в колодец бабки Феши.
Петька всё не унимался:
— Ну, теперь давай своё колдовство! Удочки забросили… Сколько ждать-то?
— Да ладно тебе, Петь, — попробовал урезонить друга Витька. — Сколько надо, столько и подождём.
Марина поджала губы, склонилась к своему удилищу и, как показалось Витьке, что-то прошептала.
Момент — и поплавок её удочки резко ушёл под воду!
— Тащи! Тащи! — дико заорал Петька. — Упустишь же! Ну!
Марина рванула удочку на себя, слишком сильно рванула — серебристая широкая рыбина высоко выскочила из воды, сорвалась с крючка, описала красивую дугу и… плюхнулась на дно «Корейца». Петька быстро схватил рыбёшку и бросил в ведёрко с водой.
— Ты чего орал? — строго спросил капитан.
— А чего она? Чуть не упустила!
— Так я что, рыбку поймала? — почти испуганно спросила Марина.
— А ты говорил… — начал Витька, но Петька его перебил:
— Да ничего я не говорил! А потом, ну что, бывает!.. Случайность… — и он перекинул свои снасти с Гольфстрима поближе к «травке».
Витька забросил Маринину удочку на прежнее место.
— А ну, давай ещё!
И не успела Марина схватить лёгкий бамбуковый прут, как поплавок снова ушёл под воду. Рыбка на этот раз была покрупнее, но Марина вытащила её так ловко, словно всю жизнь только и делала, что удила рыбу с дрейфующего «Корейца».
Петька что-то буркнул про себя и перетащил своих аппетитно-красных, извивающихся на крючках червяков на везучее Маринино место.
— Ты бы чуть в сторонку! А то куда я забрасывать буду? — попросил Витька.
— Так это ты забрасываешь?! — будто бы удивился Петька. — То-то я смотрю! Бросаешь, бросаешь, а тянут другие.
Марина таскала рыбёшек одну за другой, маленьких и побольше, а двух подсекла таких, что с ними не стыдно было бы вернуться и с серьёзной рыбалки.
Петька раз пятнадцать менял на удилище «дно», плевал на своих красавцев червяков так, что во рту стало сухо; один раз ухитрился зацепить крючком Маринину леску… и в тот раз Марина вытащила самого большого подлещика!
Такого озеро Мурино не видело, пожалуй, со дня возникновения: два бывалых рыбака сидели по обе стороны от девчонки, которая первый раз в жизни держала в руках удочку, и наблюдали, как стремительно наполняется рыбой их старое походное ведёрко.
— Всё! — не выдержал Петька. — Вить, ну ты же видишь, что здесь совершенно не клюёт! А денёк-то в самом деле клевательный! Надо перебираться на другое местечко!
— Почему не клюёт? — удивился Витька. — У Марины очень даже клюёт.
— Ага! — не унимался Петька. — Мы тут по-честному ловим, без колдовствов всяких, а она!..
— Возьми мою удочку, если хочешь, — предложила Марина.
— Ага, а ты тут же на мою щуку вытащишь, да?! — и Петька потянулся к веслу, которое мирно лежало на левом борту «Корейца». — Пошли лучше на другое место, где по-честному!
Чуть-чуть не дотянувшись до весла, он привстал в лодке, но тут встал и Витька. «Кореец» вдруг сильно качнулся, и единственное весло, простой и надёжный движитель канонерки, очутилось в воде.
— Ой, ребята! — закричала Марина. — Если хотите, конечно, поедем на другое место, рыбы везде много…
— Весло!.. — спохватился Витька.
— Гольфстрим… — упавшим голосом произнёс Петька. Подхваченное течением весло было уже далеко.
— Хе-хе! — Петька неожиданно успокоился.
— Влипли!
— Ребята, что же теперь делать будем? — Марина спросила без особой тревоги: то ли не поняла до конца ситуации, то ли уж очень верила в друзей.
— Загорать, если солнышко выглянет! — невесело пошутил Петька.
— Вплавь — холодно… — вслух подумал Витька.
— А если… грести руками? — оживилась Марина.
— Как раз ко второй четверти и пригребём! — снова пошутил Петька: у него всегда появлялся юмор в трудных ситуациях.
