Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Долго ждать не пришлось. Таисия едва успела накрыть на стол, когда во дворе стукнула калитка. Витим вошел в дом подобный грозовой туче, но хмурость слетела с лица, когда он увидел Никиту. Братья обнялись. Таисия любовалась парнями. Витим старше и выше. Вырос, возмужал с той поры, как приехал в Киев, потемнел русый волос, голубоватые глаза набрали серости, материнская родинка под нижней губой, только справа, спряталась за молодой бородкой. Такие молодцы бередят девичьи сердца, не дают спокойно уснуть: красив, темнобров, широк плечами, тонок станом. И не только станом, но и руками, и длинными пальцами, в которых и силы-то вроде бы и нет, но Таисия знала: сила есть и ловкость, для труда и битвы. В Никите силы не меньше, сын плотный, крепконогий, не в отца, и волосы перемешались, русые мужнины и ее каштановые. От той смеси получилась у мальчика на голове темно-рыжая копна. Зато глаза у Никиты серые, Мечеславовы, и взгляд его, и голос с возрастом на отцов стал похож. Говорить начнет, а у Таисии сердце колотится, будто Мечеслав воскрес. Никита в сравнении с Витимом не красавец, но для матери свое чадо всегда милее. Подошла, обняла обоих:
– Будет вам тискаться, садитесь за стол.
Стол манил пшенной кашей, приправленной маслом, хлебушком, свежими огурцами, солеными грибами и квасом. Сели, поели, заговорили о деле. Таисия мешать не стала, засобиралась к соседям за медом, позвала и Надежу. Никита дождался, когда женщины выйдут во двор, рассказал о своих злоключениях; о ранах обмолвился вскользь, как о пустяке. В конце речи попросил у Витима помощи.
– Надо, не мешкая, поведать людям о смерти Бориса. Помоги дружинников Владимира поднять и народ киевский против Святополка. Надобно ему и его прихвостням ответить за злодейство, содеянное над Борисом и ростовской дружиной.
Витим молчал, думал, приглаживал русые усы. Ведь и он хотел идти с Борисом на половцев, но было повеление Владимира – сторожу в поход не брать. И то верно – город без защиты оставлять нельзя, не раз случалось, когда дружина из Киева уходила, а враг приходил. К тому же Таисии с Надежей в хозяйстве мужские руки нужны, и пристройка требовала доделок. Видать, уберег господь, иначе лежал бы сейчас бездыханным вместе с дружинниками князя Бориса у реки Альты… Думал об одном, начал с другого:
– Ишь, какой прыткий. Скажи спасибо, что жив остался. Матушка извелась вся. Слава богу, сберег тебя. А о деле вот что скажу. Ты кого поднимать собрался? Нет больше дружины Владимира: кто к Святославу Древлянскому ушел, кто к Ярославу в Новгород, кто к Глебу, иных варяг Гилли в Царьград позвал…
– Уж не тот ли Гилли, племянник батюшкиного сотоварища Орма, о котором он сказывал?
– Он самый. К нам в дом наведывался. От греков приплыл в дружину царьградского владетеля Василия воинов набирать от варягов, из Русской земли, киевлян тоже. Только не много охотников ныне нашлось в ромейское государство плыть, больше к Святополку подались. Торопша тоже у него… Что дружинники, немало бояр под его руку встали: и воевода Олег Волчий Хвост с ним, и Анастас Корсунянин – настоятель Десятинной церкви. Лисой крутится возле Святополка, вину заглаживает. Ведь не без его помощи туровского князя отец в темницу посадил.
– Вестимо, он прежде предал греков и помог князю Владимиру град Корсунь взять, а ныне забыл, что Бориса наставлял и великое княжение ему прочил.
– То верно, греку не впервой личину менять. Предал раз, предал второй, придет срок – предаст и третий.
– А что киевляне?
– Киевлян новый князь нашел чем прельстить: кого обещаниями, кого щедростью привлек, а кто и без того смирился. Среди них такие, кому вера греческая словно кость в горле. Эти надеются на Святополка, ждут возвращения старых богов. Есть средь знати малость тех, кто не прочь латинян приветить. Не зря покойный латинский священник Рейнберн, которого Святополк прежде вместе с женой из Польши привез, тайно склонял киевлян к своей вере. Иным же просто спокойствие нужно. Всякий свою выгоду ищет.
Никита возмутился:
– Значит, некому отомстить за Бориса и соратников его, безвинно убиенных?
– Есть господь, ему дано наказывать виновных, а наше дело ждать, покуда он вложит в нашу длань меч карающий. Сейчас не об этом думать надо. Приехал ты на коне Путши, а того не ведаешь, что воевода со многими вышгородскими боярцами и дружинниками в Киеве у князя Святополка гостит. Больше скажу, один из его подручников по имени Еловит поставлен за воротами и стенами Верхнего города призирать. Сегодня приходил стены осматривать, жердяй пучеглазый.
Никита сжал пальцы в кулак:
– За службу расплачивается князь Святополк с вышгородцами, за убийство Бориса. И Еловита этого я знаю, он вместе с другими воинами Путши князя Бориса и Георгия добивал, а потом срубил Угрину голову, чтобы гривну золотую с шеи снять.
– Такой пощады не знает. Я сразу приметил взгляд его волчий. Хорош будет защитник у Верхнего града.
– Воздастся ему за злодеяния. А ты-то что?
Витим расстроенно выдохнул:
– А мне показали от ворот поворот.
– Так вот почему ты смурной пришел.
– Святополку верные люди нужны, потому и убирает прежних стражей. Видимо, есть злодею кого бояться… Да и не забыл, наверное, князь, кто стерег его в темнице. В ту пору повздорил я с ним, как бы теперь та ссора мне боком не вышла.
Витим замолчал. В памяти всплыл день, когда Святополк, будучи в заточении, попросил его тайком, за мзду, передать письмо священнику-латинянину Рейнберну. Витиму приходилось видеть епископа прежде, ему этот сутулый мрачный человек со светло-серыми холодными глазами на вытянутом лице не понравился. Из разговоров было известно, что немец погубил множество людей славянского племени, проживающего у Варяжского моря, обращая их в свою веру, которую хотел утвердить и в Киеве, и по всей Руси, для чего, в угоду папе римскому, совместно со Святополком, готовил заговор против Владимира. Поговаривали, что он же подбивал Святополка против иных братьев. Междоусобица была латинянам и многим правителям Запада на руку. Им был известен принцип правителей Древнего Рима: «Разделяй и властвуй». Рассорить владетелей, натравить друг на друга славянские племена, собранные Владимиром в единую Русь, а затем, пользуясь враждой, покорить обильную людьми и богатством землю, искоренить прежние верования и обратить к Риму – было заветным желанием Рейнберна и его единомышленников-единоверцев.
Витим выполнить просьбу князя отказался. Святополк озлился, впал в бешенство, брызгая слюной, обозвал псом и холопом, хотел ударить. Дружинник руку перехватил, вывернул, припер князя лицом к стене. Святополк невысокий, но крепкий и жилистый, хотел было вывернуться, но почувствовал, что молодой противник сильнее, а потому в единоборство вступать не стал. Витим же молвил:
– Ты, князь, меня не хули и холопом не называй. Я свой род от славных словенских князей веду и предательством себя не замараю, поскольку твоему отцу слово дал верой и правдой служить.
С этими словами и отпустил туровского князя. Тот ожег стража злым взглядом болотистых глаз, пригрозил:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
