Если посол не мог по каким-то причинам явиться на Собрание Договора, то туда должны были отправиться самые мудрые жители племени. После Элвина самыми мудрыми были как раз мои родители. Они уехали представлять племя на Собрании Договора и так и не вернулись обратно.
Ходили слухи, что после Собрания мои родители возвращались назад и по дороге попали в самое сердце Хаоса, круговорот Гибектрос. Всем известно: из круговорота Гибектрос не возвращаются, поэтому моих родителей считали погибшими. Но я не допускал мысли, что их больше нет. Вера в то, что они живы, не оставляла меня.
Стоило мне подумать о родителях, в моё сердце как будто вонзалась острая льдинка. Я украдкой смахнул слезу. Если бы бабушка Фурнье увидела, что я плачу, она бы начала громко хохотать.
— Бабушка Фурнье, не давайте мне сегодня никаких заданий.
Бабушка Фурнье приводила в порядок вещи, разбросанные на круглом столе. И заодно проверяла, получила ли она всё, что было в её списке. Бабушка Фурнье не любила, когда к ней обращались с разговорами, если она чем-то занята. Скажешь ей что-нибудь — а она не обращает внимания.
— Вы слышите? Сегодня мой день рождения. Тринадцатый день рождения! Вы знаете, что тот, кто стал пеперьоном, может ничего не делать весь день?
Я немного повысил голос, и бабушка Фурнье взглянула на меня. Она нахмурилась. «И почему именно сегодня, когда я так занята, нагрянули как снег на голову всякие неожиданности?» — казалось, было написано на её лице. В обычный день она бы просто закричало: «Хватит молоть всякую чушь!» — но сегодня она почему-то промолчала.
Бабушка Фурнье подошла к окну и посмотрела на небо. Небо постепенно темнело. Бабушка Фурнье рукой начертила в воздухе линию. Когда любой из волшебников делал это движение, из леса тут же слетались стаи птиц. Но сейчас птицы почему-то не прилетали. Даже не было слышно щебетанья птицы нуван, которая обычно заливалась с утра до ночи.
Бабушка Фурнье села в кресло-качалку и, казалось, глубоко задумалась. У неё было такое серьёзное лицо, что я не решался заговорить с ней. Бабушка Фурнье закрыла глаза и начала что-то бормотать…
Было странно видеть бабушку Фурнье в кресле с закрытыми глазами. Ведь она никогда не дремала днём, только по ночам.
Я присел рядом с креслом бабушки и смотрел на неё. Прошло минут тридцать, прежде чем бабушка Фурнье открыла глаза и поглядела на меня. Тридцать минут… Чтобы бабушка Фурнье целых полчаса просидела без дела на одном месте — в такое было невозможно поверить. Ведь для неё тридцать минут были всё равно что тридцать лет.
— Вам плохо? — тихо спросил я, обхватив руками плечи.
Бабушка Фурнье побледнела. Она долго смотрела на меня, а потом отправилась на второй этаж.
Сверху раздался шум: пролилась вода, упали какие-то вещи. Похоже, бабушка Фурнье что-то искала.
— Маро, поднимись сюда.
Я не поверил своим ушам. Бабушка Фурнье не назвала меня остолопом или тупицей, она впервые обратилась ко мне по имени. Может, она хочет запереть меня на втором этаже? Или заколдовать в наказание за то, что я опоздал? Или посадить на весь день в комнате выполнять какое-нибудь задание? Однако все мои тревоги были напрасны.
— Иди сюда, не съем, — крикнула бабушка Фурнье, пока я мешкал внизу. Пытаясь унять сумасшедшее биение сердца, я медленно поднимался на второй этаж.
Наверху было две комнаты. В одной жила бабушка Фурнье, а вторая уже давно использовалась как кладовая. Дверь в кладовую всегда была заперта. Даже в те дни, когда в доме была генеральная уборка, бабушка Фурнье не позволяла входить туда.
Я представлял себе, что там спрятана целая гора сладостей. А может быть, россыпи драгоценных камней…
Оказалось, что в кладовой стояли в ряд три ящика мумтмур. Эти ящики делали из корней дерева рувасан, крышку такого ящика мог открыть только его владелец и больше никто.
— Ларисбрэкаис — тыватэ — токаропьенскуа.
Как только бабушка Фурнье произнесла заклинание, все три ящика открылись. В первом лежала книга. Во втором — золотистый мешочек. А в третьем — зелёная шляпа.
Бабушка Фурнье долго разглядывала ящики. Стоя за её спиной, я тихо сказал:
— Бабушка, что происходит? Если вы разозлились на меня из-за того, что я поздно пришёл, так поругайте меня. Хоть сегодня у меня день рождения, если вы хотите, я могу убрать в этой комнате.
Бабушка Фурнье медленно повернулась ко мне. Нахмурившись, она произнесла:
— Ты теперь не должен убираться. Тебе нужно уходить отсюда.
Я не понимал, что она такое говорит. Уходить? К кому? Куда? Моё сердце сжалось. Бабушка Фурнье прогоняет меня, это точно.
— Я виноват. Я больше не буду задерживаться. Не прогоняйте меня.
Бабушка Фурнье покачала головой.
— Я не прогоняю, я отсылаю тебя. Это мой долг. Когда-нибудь и ты прочтешь, что написано в книге пророчеств. Там написано: «Они придут в тот день, когда трое детей из племени Ритито станут пеперьонами». Ты — один из этих троих детей.
Как только бабушка Фурнье произнесла эти слова, снизу донеслись голоса Коко и Лоринг. В этом году только трое из нашей деревни праздновали тринадцатилетие — я, Коко и Лоринг.
— Я ждала. Всех троих, — начала говорить бабушка Фурнье, по очереди оглядывая каждого из нас, когда девочки поднялись к нам на второй этаж.
Ждать нас было не в характере бабушки. Коко и Лоринг удивлённо смотрели на неё.
— Бабушка Фурнье, что-то случилось? Мама с папой сказали мне прийти сюда. Я спрашивала их, в чём дело, но они ничего не объяснили мне, — с круглыми от изумления глазами говорила Лоринг.
Коко дотронулась до ящика мумтмур, будто желая проверить, правда ли, что он волшебный.
— Когда мне было тринадцать лет… Я говорю о том времени, когда видела будущее. Я знала, что встречу вас. Знала и то, что в день вашего тринадцатилетия должна буду отдать вам эти вещи, и это будет моей последней обязанностью. Вы должны уйти из деревни. Я не знаю, куда вам идти и что с вами будет, знаю только, что в полдень вы должны покинуть эти места.
— Но почему? Почему мы должны уходить?
Ушки у Коко встали торчком. На её лице было крайнее изумление. Из ящиков мумтмур вдруг заструился свет. Бабушка Фурнье приблизилась к Коко и, наклонившись к ней совсем близко, сказала:
— Потому что племя Ансан надвигается.
У меня задрожали пальцы, когда я услышал о племени Ансан. Ноги не слушались. Дыхание перехватило, как от зелёного дыма Муравьёв чапинсят. Племя Ансан, скитающееся во тьме… На уроках истории бабушка Фурнье говорила, что жители племени Ансан превратились в бесчисленные точки, которые собираются в огромную чёрную тень и бродят по Вселенной. Там, где они появляются, всё исчезает, превращаясь в пепел.
— Посмотрите на небеса. Видите, как сгущается тьма?
