— Только не забудь, ладно? На нижний замок дверь ни в коем случае не запирай, — беспокоился я. — А то вернусь из школы и не смогу попасть домой.
— Не забуду, не забуду, — пробормотал папа, прислушиваясь к голосу ведущего новостей, который доносился из соседней комнаты.
На следующий день после уроков мы с ребятами немного прогулялись, а потом довольный и голодный я побежал домой. Дома меня ждали телевизор и обед на плите, который обычно оставляла мама.
Я достал верхний ключ и повернул его в замке…
Дверь была закрыта. Снова покрутив ключ туда-сюда, попробовал открыть дверь, но — увы! — безрезультатно.
Папа забыл про наш вечерний уговор и запер дверь на оба замка. Впрочем, я сам виноват — нечего было ключи терять. Сейчас сидел бы в кресле, смотрел по телику новый фильм и уплетал мамин обед. Я тяжело вздохнул и уселся на ступеньку лестницы.
— Ну что сидишь? — спросила меня соседка тётя Аня. — Опять ключи потерял?
— Угу, — неопределённо буркнул я.
— Иди ко мне, в тепле посидишь, — пригласила соседка.
— Нет, лучше погуляю, — отказался я.
Я не любил ходить к тёте Ане, у неё собака злющая. Покусает ещё!
Что же делать? А тут, как назло, аппетит разыгрался, есть захотелось со страшной силой.
— Ой! Вспомнил! У нас же за углом кулинария. Пойду куплю себе пирожок с мясом.
Я стал шарить по карманам, но денег на беду не оказалось ни копейки. Вот так всегда. Не хотел бы есть, наверняка мелочи полный карман гремел бы. А когда человек голодный, в карманах одни только фантики от конфет шуршат.
— Эврика! — воскликнул я. — В магазинах всегда можно разыскать немного денег. Возле кассы, там, где люди пробивают чеки, наверняка какая-нибудь мелочь отыщется. Кто рубль уронит, кто два. А кто и целых пять рублей посеет. В два счёта на пирожок себе денег можно насобирать.
Рядом с моим домом целых три магазина: продуктовый, магазин одежды и хозяйственный.
Первый, продуктовый, располагается ближе всего. Это мой самый любимый магазин. Народу в нём обычно много. Днём в основном бабушки и молодые мамы с детьми. Действовать нужно было очень осторожно. Я заранее развязал себе шнурки на ботинках и, делая вид, что мне нужно их завязать, стал как бы невзначай заглядывать под кассу. Ура! Что-то блестит. Ай, нет, не то. Это фольга от конфеты. Ага, вот и монетка. А вот и ещё одна.
— Мальчик, что ты тут ползаешь на полу? — раздался строгий голос кассирши. — Что ты там потерял?
— У меня монетка закатилась, — соврал тут же я.
— Где твои родители?
— Дома!
— Вот иди домой и приходи в магазин с родителями, — велела мне злая тётенька.
«Вот же мымра! — подумал я. — Ребёнок голодный, а она мешает собрать денег на пирожок».
Я вышел из магазина и пересчитал добычу. Мало! Но на полпирожка насобирал. А вот в хозяйственном магазине дело обстояло куда лучше. Правда, этот магазин я любил меньше всего. Тут пахло разными красками и лаками, поэтому приходилось зажимать нос двумя пальцами. В магазине были только мужчины, это не женский магазин. Собирать деньги было очень неудобно. Одной рукой мне приходилось нос зажимать, а свободной — монетки из-под кассы выковыривать. Тут я нашёл сразу десять рублей. Два раза по два рубля, рубль и пять. Однако пока монеты с пола поднимал и под прилавок лазил, я изрядно испачкался, но зато был при деньгах.
Последний магазин оказался самым богатым на улов. Здесь продавалась разная одежда, к тому же мне повезло, ведь начался сезон распродаж и покупателей в магазине было очень много. Дяденьки и тётеньки, дети и старички со старушками сновали по залу, выбирая обновки. Словом, не протолкнуться. Вдруг я увидел на полу десять рублей одной бумажкой! Однако — вот беда! — кассирша, не заметив, случайно наступила на неё каблуком. Мне нужно было всего-навсего отодвинуть её ногу в сторону, чтобы забрать деньги, но когда я схватил кассиршу за щиколотку, она подпрыгнула как ошпаренная и закричала не своим голосом:
— Собака! Собака!
И где она только собаку увидела? Странные эти взрослые. Раз тебя кто-то за ногу схватил, значит, обязательно это должна быть собака! Может, это кошка или, скажем, крокодил под кассу заполз?
Меня, конечно, за ноги из-под кассы вытащили и давай кричать:
— Ты что, мальчик, хулиганишь?!
— Ничего я не хулиганю, — огрызнулся я.
— Да? А кто меня за ногу схватил? — взвизгнула кассирша. — Пушкин?
Это так моя мама обычно любит говорить: «Кто за тебя будет уроки учить, Пушкин, что ли?»
— Не хватал я вас за ногу. Просто вы наступили на мои деньги, — оправдывался я.
— На какие такие деньги?
— Я десятку уронил и полез, чтобы её поднять.
Возле кассы собралась очередь.
— Он меня укусил за ногу! — не унималась кассирша.
— Кто вас кусал?! — в отчаянии закричал я. — Если бы укусил, вы бы не так заорали. Знаете, как можно больно укусить? Меня в классе даже зубастиком прозвали. Посмотрите какие у меня острые зубы!
Для подтверждения своих слов пришлось громко клацнуть челюстями.
— Милиция! — завизжала кассирша. — Караул! Он меня укусить хочет!
Тут словно из-под земли появился милиционер в фуражке. Как в сказке, не было его, и раз — стоит передо мной, как Сивка-Бурка перед Иванушкой.
— Что за шум? — строго спросил страж порядка.
— Да вон мальчишку-беспризорника поймали, — сказала старушка. — Он кассиршу укусил.
— За что ты её укусил? — Милиционер вперился в меня суровым взглядом.
— За ногу! — бойко ответила вместо меня старушка.
— Да не кусал я её вовсе, а только схватил, — попытался я разъяснить ситуацию.
— Вот именно! Схватил и хотел укусить! — выкрикнула кассирша.
— Это правда? — нахмурился милиционер.
— Нет! — помотал я головой. — Она на мои деньги наступила. Я хотел десятку из-под ноги вытащить, а она как закричит.
— Мне недавно рассказывали, что одного мальчика то ли в Турции, то ли в Индии бешеная собака покусала, так тот мальчик потом полгорода перекусал, — встряла в разговор женщина в красном пальто.
— Может быть, этого пацана тоже бешеная собака покусала? — выкрикнул кто-то из толпы.
— Да никто меня не кусал! — рассердился я. — У меня и собаки-то нет. Только черепаха.
— А может, его черепаха искусала? — опять высказала предположение женщина в красном. — Так это ещё хуже, чем собака. Черепахи же на экваторе живут. Там у них, за границей, тропическая лихорадка водится. Черепаха цапнет — мало не покажется!
— Черепахи не кусаются, — чуть не плача сказал я. — Они травоядные.
