Если б весь народ собрать,Организовать умело,Можно солнце обоссать —Вот бы зашипело!
– Ой! Ой! – застонали старухи. – Прекрати, Нинка! Ей больше не надо петь!
Смеялись все. Не смеялась только одна старуха. Политик-Ельцинистка. За весь «концерт» она ни разу не улыбнулась. А в ответ на частушку Хулиганки плюнула и зло проговорила:
– Дуры – они и есть дуры…
Смех притих…
– Пойдем-ка мы с вами… – начала Ульяна.
– На х… – продолжила Хулиганка.
– Почти что… В лес. Разленились вконец, а зима на носу.
– Может, завтра? – заканючила Нинка.
– И завтра пойдём. А теперь… Идите за корзинками…
Старухи встали со скамейки и направились в сторону домов. Не пошла только Ельцинистка. Она сидела, пока её подруги не скрылись из виду, а потом встала и пошла в другом направлении.
«Ну и хорошо, что ушли! – подумала Елена Олеговна. – А то вообще ничего по дому не делаю… Куда это годится?»
* * *
Вечером старухи не пришли. Елена Олеговна даже заволновалась: «Все ли у них в порядке?»
Но утром пришли. Не было только Ельцинистки.
Старухи обсуждали вчерашний поход в лес и гадали, куда могла подеваться Ольга…
Через некоторое время та «появилась на горизонте». Странное дело, но увидев Ольгу-Ельцинистку, старухи обрадовались.
– Слава Богу! – сказала матушка Евдокия и перекрестилась. – Куда ты делась? Разве можно так?
– А что такое?! – спокойно и даже чуть надменно поинтересовалась Ольга. – У вас что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось, – ответила Историк Анна. – За тебя переживали. Куда пропала? Мало ли что!..
– Я имею право быть там, где хочу и тогда, когда хочу. И говорить, что хочу.
Старухи примолкли. Ольга-Ельцинистка уселась поудобнее на камень напротив скамейки, обвела всех суровым взглядом и заговорила:
– Я хочу сказать… – и замолчала.
– Говори уж! – приказала Ульяна.
– Я хочу сказать… главную правду о… Ельцине.
