Мэри взяла у него деньги и, снова поблагодарив его, отправилась на набережную, чувствуя удовлетворение от того, что ей удалось произвести впечатление на столь опытного во многих отношениях и уверенного в себе человека.
«Утреннюю звезду» было не сложно заметить среди других кораблей: это был быстроходный бриг с длинным корпусом. Мэри нетерпеливо пробиралась через толпу грубо ругавшихся грузчиков, торопившихся вовремя закончить работу — прежде, чем начнется прилив. Прижатая к молу, Мэри наблюдала, как смешанный груз, состоявший из металлических, фарфоровых и шерстяных изделий, передавался из рук в руки.
Капитан корабля следил за работой, скупо отдавая краткие приказания, но притом не пропуская ни одной мелочи. Это был стройный, гладко выбритый мужчина чуть ниже среднего роста с посеребренными сединой волосами и изысканными манерами. Две глубокие морщины пересекали его щеки, к своим подчиненным он обращался строго, как будто заранее пресекая любые возражения, но Мэри сразу понравились его чистые голубые глаза.
— Что тебе нужно, приятель? — неожиданно спросил он, даже не повернувшись к ней.
Мэри встала перед ним, стараясь поймать его властный взгляд.
— Капитан Прентис, не нужна ли вам пара сильных рук, сэр?
Капитан бросил на нее быстрый взгляд.
— У тебя есть какие–нибудь деньги, парень?
— Есть, сэр.
—- Двадцать гиней?
— Да, сэр.
— А опыт в морском деле?
— Я обучался на корабле, принадлежащем моему отцу, потом служил и сражался какое–то время вместе с армией.
— Жаль. Из горячих английских солдат никогда не получаются хорошие моряки. Могу взять тебя юнгой.
—- Юнгой, сэр? Прошу простить меня, но это значит лишь потерять полезного человека. Мне не нужна легкая работа. Пощупайте мои мускулы, сэр.
Мэри поднесла к лицу капитана Прентиса руку, и он рассеянно дотронулся до нее, не отрывая взгляда от работ.
— Гм–м. И правда, не плохо. И все же я могу нанять тебя только как юнгу. Но не думай, что работа у тебя будет слишком легкой. Решайся.
— Я согласен, сэр, — ответила Мэри.
— Тогда давай свои двадцать гиней, и позже ты должен будешь принести присягу.
— Я умею писать, капитан Прентис.
— Матрос, который умеет писать! Да, верно, время чудес еще не прошло! «Утренняя звезда» станет самым выдающимся судном в Индийском океане.
— Точно так же, как сейчас это самое красивое судно в Бристольской гавани, — добавила Мэри.
Капитан снова бросил на нее быстрый взгляд.
— А ты, я вижу, совсем не глуп — знаешь, как подобраться к сердцу капитана, — заметил он. — Но ты забыл про гинеи.
Мэри отсчитала из кошелька двадцать гиней.
— А теперь отправляйся к боцману, он найдет для тебя койку. Я буду присматривать за тобой.
Уже через час Мэри помогла капитану погрузить его вещи на корабль, и «Утренняя звезда» вышла в Канал и отправилась по направлению к Скиллису.
Мэри очень быстро привыкла к морской качке и уже через несколько дней чувствовала себя на корабле как дома, как будто никогда не покидала судна своего отца. Несмотря на обещание капитана, работы у нее было не слишком много — ее обязанности в основном заключались в том, чтобы прислуживать капитану за столом и поддерживать чистоту в его каюте. Женская работа была ей не по душе, поэтому она пыталась ухватиться за любую возможность поработать вместе с мужчинами: она помогала им драить палубу, снимать паруса, красить лодки. Не то чтобы она получала большое удовольствие от этих занятий, просто она совсем не могла сидеть сложа руки.
Команда корабля состояла из обычных отбросов общества, подрабатывавших до принятия на корабль в лондонских и бристольских доках, но в нее входило на редкость много кокни. Их количество втрое превосходило количество бристольцев; возможно, думала Мэри, причиной тому был первый помощник капитана, тоже кокни, мистер Линнелл. Это был тучный мужчина с мощной грудью, сильными руками и широким спокойным лицом с немигающими светлыми глазами и агрессивным подбородком. Впервые увидев его, Мэри сразу почувствовала к нему неприязнь, и, хотя не возникало никаких сомнений в том, что он неплохо справляется со своей работой, Мэри чувствовала, что капитан Прентис тоже был о нем не слишком высокого мнения. Они обедали вместе со вторым помощником в капитанской каюте, но капитан Прентис держался на расстоянии от мистера Линнелла, предпочитая вести разговор со вторым помощником, нервным юношей из Бристоля по имени Клинтон, который впервые после аттестации принимал участие в плавании. Мистер Линнелл всегда был подчеркнуто вежлив и беспрекословно выполнял любые приказы, но иногда Мэри замечала в его глазах неосторожный блеск, выдававший всю его ненависть к капитану, ненависть подчиненного к своему начальнику.
Единственное исключение в команде составлял молодой американец, чуть старше самой Мэри, занимавший соседнюю койку. Он ходил по палубе походкой молодого атлета, был смугл лицом, хорошо сложен и обладал прекрасными густыми волосами и живыми умными глазами. Он отличался какой–то естественной вежливостью, и, хотя его одежда ничем не отличалась от одежды остальных на корабле, Мэри была уверена, что смогла бы узнать его в толпе в тысячу матросов. Он держался в стороне от других, не испытывая любви к любимому морскому развлечению — игре в кости, и не обращал никакого внимания на шутки в свой адрес, вызванные его кажущейся неспособностью веселиться со всеми.
Но однажды ночью, когда Мэри вернулась на полубак, она нашла американца сидящим с ногами на койке, он явно дожидался ее. Неужели он раскрыл ее тайну? Может быть, она проговорилась во сне или как–то неосторожно повернулась, задрав рубашку? Она инстинктивно бросила взгляд на свою грудь. Слова, с которыми американец обратился к ней, не развеяли ее опасений.
— Прости меня, — проговорил он. — Но ты совсем не похож на других на этом корабле.
— Не похож? — повторила она. — Ничем я от них не отличаюсь. Черт побери, о чем ты?!
— Я не хотел тебя оскорбить. Просто я устал от того, что мне не с кем поговорить, но раз ты обиделся, то я уж как–нибудь обойдусь своим собственным обществом.
Он говорил с мягким акцентом, приятным Мэри, и она решила, что он ни о чем не подозревает.
— Извини, что я был так резок, приятель, — произнесла она. — Морской сухарь да тяжелая работа могут сильно испортить характер.
Американец дружелюбно улыбнулся, отбросив со лба прядь волос внезапным движением, которое Мэри вскоре начала узнавать как его постоянный жест. Он подвинулся ближе к ней.
— Мне кажется, что в этом повинна не тяжелая работа, а наказания. По–моему, к матросам здесь относятся, как к скоту.
— Ну ты даешь, дружище! Они и есть скот!
— Знаешь, я привык к другому отношению. На американских кораблях капитаны знают, как нужно обращаться со своими людьми.
