— Это и есть Светлячок? — спросил Джеймс, уставившись на источник света. — Никогда не думал, что они такие.
— Конечно, это Светлячок, — ответил Сороконожка. — По крайней мере, так она себя называет. Хотя на самом деле это самая обыкновенная бескрылая Светлячиха. Эй, просыпайся, ленивая скотина!
Но Светлячиха даже не пошевелилась. Тогда Сороконожка дотянулся из гамака до одного из своих башмаков и с криком «Да выключи ты свой проклятый фонарь!» запустил его прямо в потолок.
Светлячиха неторопливо открыла один глаз и покосилась на Сороконожку.
— А вот грубить совсем ни к чему, — холодно сказала она. — Всему свое время.
— Давай, гаси без разговоров, — прокричал Сороконожка, — а то я сам его погашу, тогда не обрадуешься!
— Привет, Джеймс! — сказала Светлячиха, посмотрев вниз и улыбнувшись Джеймсу. — Я и не заметила, как ты вошел. Рада видеть тебя, мой мальчик, и — спокойной ночи!
И тут — щелк! — свет погас.
Джеймс Генри Троттер лежал в темноте с широко раскрытыми глазами, слушая странные звуки, которые издавали во сне эти, с позволения сказать, существа, и недоумевая, что же с ним произойдет завтра утром. Впрочем, ему уже начали нравиться его новые друзья. Они были совсем не такими страшными, какими казались на первый взгляд. Собственно, они вообще не были страшными. Наоборот, несмотря на все свои склоки и споры, они выглядели вполне добродушными и дружелюбными.
— Спокойной ночи, Старый Зеленый Кузнечик! — прошептал он. — Спокойной ночи, Божья Коровка! Спокойной ночи, мисс Паучиха…
Он не успел пожелать «спокойной ночи» всем, потому что уснул.
14
— Ура! Мы свободны! — надрывался чей-то голос. — Наконец-то мы свободны!
Джеймс рывком сел в гамаке и посмотрел вокруг. Все «существа» были уже на ногах и суетливо мотались по комнате. Вдруг пол резко накренился, как будто началось землетрясение.
— Вот оно! — воскликнул Старый Зеленый Кузнечик, возбужденно прыгая взад-вперед. — Держитесь крепче!
— В чем дело? — закричал Джеймс, высовываясь из своего гамака. — Что происходит?
Божья Коровка, которая, казалось, была самой доброй и отзывчивой из всех, подошла к Джеймсу и сказала:
— Если ты и вправду не знаешь, то мы покидаем навсегда этот ужасный холм, на котором прожили столько лет. Мы покатимся в нашем огромном и прекрасном персике, пока не попадем в страну… в страну…
— В какую страну? — спросил Джеймс.
— Не все ли равно? — ответила Божья Коровка. — Хуже, чем этот безрадостный холм и твои омерзительные тетки, не может быть ничего.
— Слушайте, слушайте! — кричали все.
— Возможно, раньше ты не обращал на это внимания, — продолжала Божья Коровка, — но весь двор до самой вершины холма представляет собой крутой откос. И таким образом, единственное, что мешает персику покатиться вниз, это толстая плодоножка, на которой он висит. Стоит ей обломиться — и мы поехали!
— Смотрите! — закричала мисс Паучиха, когда комната в очередной раз страшно накренилась. — Кажется, началось!
— И как раз сейчас, — закончила Божья Коровка, — наш Сороконожка, у которого зубы острые, как бритва, сидит там, наверху, и перегрызает эту плодоножку. Кажется, ему осталось уже совсем немного, если судить по тому, как нас качает во все стороны. Не хочешь ли ты спрятаться под мое крыло, чтобы не упасть, когда мы покатимся?
— Это очень мило с вашей стороны, — ответил Джеймс, — но думаю, со мной будет все в порядке.
И тут через дыру в потолке просунулась ухмыляющаяся физиономия Сороконожки.
— Готово дело! — заорал он. — Мы свободны!
— Мы свободны! Мы свободны! — подхватили все остальные.
— Путешествие начинается! — вопил Сороконожка.
— Кто знает, чем оно кончится, — проворчал Дождевой Червь. — Когда имеешь дело с тобой, всегда надо готовиться к неприятностям.
— Чепуха! — сказала Божья Коровка. — Нас теперь наверняка ждут волшебные страны и всевозможные чудеса. Правда, Сороконожка?
— Никто не может знать, что нас ждет! — воскликнул Сороконожка. -
Может, ждет нас несчастный Двадцатибалда Среди северных лютых морей. Он боится простуд, ибо должен тогда Все отсмаркивать сорок ноздрей;
Или Розовоглазый Человекоед, Что глотает людей целиком. Он их (жареных) жрет по семь штук на обед И по восемь на ужин (с пивком);
Или милый Дракон средь друзей и подруг, Или мнительный Единорог, Или Монстр с половинками ног вместо рук И с обрубками рук вместо ног;
Иль проказница Курочка, сердце свое Обратившая к добрым делам. В кипяток вы кладете яички ее — Взрыв! — и вас разорвет пополам!
Или Гну, или Гнутрия с выводком Гнят, Иль гнусавый, гнудосящий Гнус, Чей пронгзит вас гнасквозь от затылка до пят Гнутым жалом вгнезапный укус.
Может смерч нас смести, иль горячка трясти, Иль погибнем от голода все мы, Иль (что хуже стократ!) можем смерть мы найти На рогах кровожадной Дилеммы.
Но любая беда нам теперь не беда! Не страшны нам ни холод, ни зной — Лишь бы нам навсегда, навсегда, навсегда Укатиться от Шпильки с Квашней!
А спустя еще секунду, медленно, мягко и как будто исподтишка, гигантский персик начал сдвигаться вперед и постепенно приходить в движение. Комната стала поворачиваться вокруг своей оси. Мебель поехала по полу и впечаталась в противоположную стену. Там же оказались и Джеймс, и Божья Коровка, и Старый Зеленый Кузнечик, и мисс Паучиха, и Дождевой Червь, и Сороконожка, который только что соскользнул вниз с потолка.
15
В это время снаружи персика происходило следующее: тетка Квашня и тетка Шпилька, увешанные связками входных билетов, только что заняли свои места перед воротами, между тем как самые ранние любители достопримечательностей уже терпеливо карабкались вверх по склону холма, горя необоримым желанием взглянуть на персик-великан.
— Сегодня мы заработаем целое состояние, — говорила тетка Шпилька. — Ты только посмотри на этих людей.
— Интересно, куда подевался ночью проклятый мальчишка? — сказала тетка Квашня. — Он ведь вчера так и не вернулся домой.
