– Так, – перебил меня мой собеседник. – Задавать вопросы – это моя профессия, а ваша – отвечать на них и не задавать вопросов в ответ.
– Да, но, на мой взгляд, все это не имеет отношения к конкретному обстоятельству, – продолжил настаивать я.
– Давайте мы с вами договоримся вот как, – мужчина нервно вздохнул. – Вы отвечаете на наши вопросы, а мы обещаем не обращать внимания на ваши взгляды на то или иное обстоятельство. И мы подружимся. Договорились?
– Из морга, – тихо произнес я.
– Отлично! – при этих словах он лениво наклонился к рядом сидящему парню и что-то шепнул на ухо. Девушка продолжала записывать каждое слово.
– Паспорт, будьте любезны, – не отрывая глаз от исписанной бумаги, сказала она.
Я встал с кресла, пошел в спальню, нашел в письменном столе паспорт, тщательно завернутый в прозрачный полиэтиленовый пакет, и, вернувшись в гостиную, протянул сверток девушке:
– Вот, пожалуйста.
Она кивнула.
– Есть контактный телефон?
– Домашнего нет, но есть мобильный и рабочий.
– Диктуйте.
Она записала все данные и вернула мне документ.
– Так, – продолжил мужчина. – Давно живете в этом доме?
– Относительно давно, лет пять.
– С соседями контактируете?
– Я бы так не сказал. Живем как-то обособленно, каждый сам по себе. Ограничиваемся приветствием, и то не всегда.
– С кем-нибудь враждуете?
– Нет, я вроде мирный сосед, – я нервно улыбнулся.
– Так, понятно. С хозяйкой сорок седьмой квартиры общались часто?
– Нет. Иногда пересекались на лестничной площадке, приветствовали друг друга, не больше. Когда супруга была жива, я и вовсе не видел ее. Старый человек, может, было что-то со здоровьем… Во всяком случае, чаще я стал встречать ее последний год, хотя живет она здесь, похоже, очень давно.
– Замечали в ее поведении что-нибудь странное?
– Ну, если странности и были, то, безусловно, в силу возраста. Забывчивость, вялость, может, некая придурковатость, простите.
– Так, – не отставал мужчина в очках. – Если вы не общались с соседкой, то каким образом попали в ее квартиру? Вы же не могли проходить мимо и случайно заглянуть, поскольку она живет отнюдь не по пути к вам, – он улыбнулся, и даже сквозь черные очки я почувствовал холодный и пронзительный взгляд.
– Конечно, не проходил мимо. Я специально поднялся, чтобы…
– Чтобы что?
– Чтобы подарить ей мясорубку.
– Мясорубку?
– Да, мясорубку. Вчера соседка заходила ко мне и одолжила ее ненадолго. А сегодня после обеда занесла обратно – и пирожки в придачу.
– Пирожки?
– Да, пирожки. А что здесь удивительного? В знак благодарности за мясорубку.
– За мясорубку, – повторил «гость».
Все это время я чувствовал себя полным идиотом. Он оттачивал на мне сарказм, даже не скрывая этого:
– И где же пирожки?
– Я их съел.
– Так, значит, пирожки… Значит, на пороге сорок седьмой квартиры лежит ваша мясорубка?
– Да, я ее там оставил.
– Оставили?
– Выронил после того, как заглянул в ванную. Я вообще ничего не помню после этого. В себя пришел уже в своей квартире.
– Так, мясорубка в подарок? Странно.
– А что в этом странного? Просто мне она оказалась не нужна, а у старушки ее не было. И я подумал, почему бы не сделать приятное человеку?
– Так… Я понимаю, понимаю. И цветок принесли в придачу?
– Вы шутите?
– Нет, просто вы же хотели сделать человеку приятное. Мало ли.
– Нет, только мясорубку.
– Хорошо. Ну, а животные?
– Что животные?
– У нее были животные?
– Да, кошки…
– И сколько примерно кошек у нее было?
– Понятия не имею, – я пожал плечами. – Но точно не одна.
– Вы говорите, что соседка заходила к вам и вчера, и сегодня?
– Именно так.
– Постарайтесь вспомнить, может, в эти два дня в ее поведении было что-то необычное?
Я на секунду задумался:
– Знаете… Если это можно считать необычным, вчера, когда она пришла в первый раз, она выглядела по-домашнему, немного неряшливо. А сегодня совсем иначе.
– Точнее.
– Нарядней, что ли… Нелепо, конечно, но все-таки не в старом халате.
– Хм… Нарядней? – не унимался тот.
– Чувствовалось, что она к чему-то готовилась. Прическа, помада, пудра… Перед уходом она сказала что-то вроде: «У меня сегодня много дел» или: «Я должна многое успеть».
– И?
– И поднялась к себе, очень торопясь.
Гость потер подбородок, задумчиво посмотрел на коллег и резко повернулся в мою сторону:
– Расскажите, что вы увидели в сорок седьмой квартире, – он четко выговаривал каждое слово.
Я вздрогнул.
– Ни в коридоре, ни в зале, ни на кухне, ни в ванной не было света. В патронах просто не было лампочек.
Над очками мужчины снова показалась приподнятая бровь:
– Продолжайте.
– Пройдя в зал и на кухню, я понял, что соседка отсутствует. Пошел к выходу, но решил заглянуть в ванную. Ничего не увидел и достал спички.
– Так, скажите, вы всегда носите с собой коробок спичек?
– Нет, просто они валялись в кармане халата с тех пор, как у нас отключали электроэнергию.
– Так-так, продолжайте. Вы зашли в ванную – и?
– Да… Я зашел в ванную и в свете зажженной спички увидел отвратительную картину.
– Точнее. Подробнее.
– Мой взгляд словно сфотографировал все до мельчайших подробностей. Сначала в полумраке я увидел несколько натянутых бельевых веревок. На веревках висели вывернутые мясом наружу шкуры, по всей видимости, кошек. Там же висели и тушки. Весь кафель на стенах и на полу был в крови. Стены были не забрызганы, а измазаны кровью, повсюду были отпечатки ладоней и пальцев. Судя по тому, что цвет варьировался от ярко-красного до почти черного, занимались этим долго.
– Хм… – мужчина круговыми движениями потер виски. – Надо же, вы так хорошо разбираетесь в особенностях свертывания крови! Увлекаетесь медициной?
– Нет, я не связан с медициной. Для того, чтобы знать о том, что кровь темнеет от свертывания, необязательно заканчивать медицинский колледж. Достаточно изредка смотреть телевизор.
