Жирняга помассировал свой живот пухлыми пальчиками и ощутил зверский голод. Вот что значит пережить стресс!
Собачьи котлетки… Он вообразил их себе так живо, что во рту образовался избыток слюны. Жирняга мечтательно смежил веки… Котлетки плавали в жире на огромной сковородке и чем-то напоминали… гениталии Хобота, приготовленные заодно с банкиром.
Тьфу-ты, пропасть! Председатель выплюнул слюну, ставшую неаппетитной. Трудно было избавиться от наваждения, преследовавшего его уже несколько дней и ночей. Что же заключало в себе это наваждение? Страх? Да, конечно… но какой-то вялый, абстрактный. Несравнимый с тем страхом, который внушал Жирняге Начальник. Тревогу? С нею Жирняга свыкся и уже не замечал, как не замечал биения сердца. Надежду? Этой блажью Председатель управы вшивого города Ина не страдал. Тайну? Наибольшая тайна Жирняги находилась в его бездонном желудке…
Он захрустел припасенными в ящике стола бутербродами. Прежде всего нужно было утолить голод. Затем Жирняга позвонил в колокольчик, вызывая рассыльного, которого Гришка почему-то называл Чарликом. Малый и впрямь был какой-то подловатый, смотрел косо, словно норовил исподтишка укусить за ляжку, однако напрямую придраться было не к чему. Жирняга догадывался, кто будет плясать на его могиле и гадить под насыпью.
– Не дождетесь! – пробулькал он, обращаясь к двум бронзовым гномам, оставшимся от старого письменного набора.
Это была совершенно необоснованная бравада. Гномы уже пережили не один десяток Председателей и взирали в будущее со спокойным оптимизмом.
9. БЛЕДНЫЙ ВСАДНИК
Спустя тридцать шесть часов после появления в городе Валета на заброшенной дороге показался новый персонаж назревающей драмы.
Если бы священник увидел его из окна, то решил бы, что движение по северному тракту становится весьма оживленным. Но поп в это время уже засыпал, свернувшись калачиком на своей жесткой кровати (поза выдавала стремление защитить себя от враждебного окружения), и пытался отогнать дурные мысли. С мыслями у него получалось неплохо, чего не скажешь о снах.
Около полуночи священнику приснился темный всадник. Таинственный убийца. Дыра, бессовестно зияющая в небе. Зло в чистом виде. Еще одно несмываемое пятнышко на слепящей белизне Божьего замысла…
Между тем всадник был и наяву. В отличие от игрока он въезжал в город Ин под покровом темноты. Его вороной конь был на редкость уродливым, но сильным и выносливым животным. Длинный плащ почти полностью скрывал фигуру сгорбившегося в седле человека. Трудно было определить, хорошо ли странник вооружен, однако то, что он добрался до города, сохранив жизнь себе и жеребцу, говорило о многом.
Вороной был пущен медленным шагом. Казалось, он может поддерживать такой темп еще много часов, экономя силы. Всадник направлял его ногами.
Определить возраст человека было невозможно. Под длинным козырьком кепки виднелся бледный овал лица. Глубокие тени лежали в глазницах и ноздрях – будто отверстия в маске из папье-маше. Мягкое покачивание тела наводило на мысль о совершенной расслабленности. Пустота и безмыслие. Обманчивый покой, ложная безмятежность…
Всадник инстинктивно двигался тем же маршрутом, что и Валет. В этом проявлялось некое родство их душ, интуитивная близость. Один хорошо понимал другого – несмотря на то что они ни разу не встречались. Суть определяла поведение. Волк иногда может превращаться в овчарку, но никогда не станет вести себя, как баран…
Всадник проехал по окраине, застроенной унылыми хатами. Его не видели ни цирюльник, ни гробовщик. Только один из заторчавших «гашишинов» почерпнул вдохновение в своей мрачной «галлюцинации» и к полуночи разродился стишком «Жажда небытия».
В этот поздний час на улицах не осталось трезвых прохожих, а почти все окна были наглухо закрыты ставнями. Здешние кабаки не привлекли внимания незнакомца. Возле гостиницы «Олхозник» он спешился, вошел внутрь и переговорил с хозяином, сразу же определив, что купить старого мошенника даже легче, чем убить.
Человек в плаще предпочел заплатить за информацию. Он мог это себе позволить. Волчанский губернатор дал ему двести монет в качестве аванса за голову Валета – случай беспрецедентный. Но и клиент был исключительный. Охотник за головами знал, что эта охота станет венцом или концом его долгой карьеры – в зависимости от того, кто окажется расторопнее в решающий момент.
Стадо велико, просторы безграничны, однако волки рано или поздно находят друг друга.
По запаху.
По следу.
По трупам.
* * *
Он не стал устраивать засаду в «Олхознике». Это был бы примитивный и заведомо проигрышный ход. Темный всадник избрал для ночлега место почище и пороскошнее. Пансион «Лебединый пруд» отвечал его повышенным требованиям к комфорту. Здесь сохранились даже сортиры на втором этаже и действующая система подачи горячей воды.
Лебединый пруд оказался большой лужей, в которой орали лягушки. Зато исходные продукты для фирменного блюда всегда были под рукой. О лебедях не осталось и воспоминаний.
Хозяйка пансиона была крупногабаритной пятидесятилетней вдовой с плохим зрением, поэтому новый постоялец ее не напугал. Или напугал не сразу. Во всяком случае, он заплатил, не торгуясь, за двухкомнатный номер с видом на улицу с террасы гостиной и на городское кладбище из окна спальни. Кладбище было расположено в тенистом парке и заодно считалось удобным местом для летних любовных свиданий, во время которых сперма смешивалась с прахом…
Единственный слуга в пансионе совмещал функции конюха, повара и уборщика. Это был одноногий старик лет семидесяти, но видел он хорошо, и ему парень в плаще не понравился. Во-первых, на свету обнаружилось, что плащ постояльца продырявлен во многих местах и, значит, почти наверняка снят с трупа. Во-вторых, под просторным черным балахоном был надет бронежилет с надписями «ОМОН» на спине и «Да здравствует независимая Республика Припять!» на груди, джинсы «версаче» и ботинки с высокой шнуровкой – все подозрительно новое.
Однако не это заставило старого хрена вздрогнуть, когда он притащил в номер поднос с жареными лягушками. Он вошел, стуча своей деревяшкой, и остановился как вкопаный. Внушительный набор смертоносных железок, разложенных на столе, не произвел особого впечатления на того, кому отстрелили ногу очередью из шестиствольной авиационной пушки. А вот внешность у парня оказалась весьма своеобразной.
Он был абсолютно лыс, бледен, словно известковая стена, имел «птичье веко», а после того, как старик увидел на руках у незнакомца по два отстоящих пальца, его ужин попросился наружу.
Старик был не дурак и не вчера родился, поэтому понимал, что два больших пальца на одной руке – это удобно. Особенно при стрельбе из старых неавтоматических игрушек. Можно было поклясться, что парень стреляет быстро. Вероятно, так же быстро, как Начальник…
Ну а если быстрее? Что тогда?
На своем веку старик повидал всякое. Единственное, чего он еще не видел, – это мутанта, который управляет городом.
