Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
— Думаю, что настало время для рассказа о себе, — объявила Клер, облизывая пальцы после курицы. Вечно она пыталась взять верх в беседе или хотя бы задать ее тон.
— Отлично, — согласился Дэн, — что бы ты хотела узнать?
— Ну, например, что-нибудь о твоем детстве. О твоей семье, или об учебе. Какие у тебя друзья, как ты развлекаешься?
— Детство… Думаешь, это хорошая тема? — задумался Дэн. — Понятно, что все мы были детьми, но мы наконец-то выросли, и это хорошо.
— Разве? А почему?
— Да потому, что никому больше не нужно давать отчет. Можно самому распоряжаться своим временем и своей жизнью. Лично я не сильно скучаю по тому времени, когда был ребенком. Правда, я не очень многое помню…
— Да? Странно! А у меня о моем детстве в основном хорошие воспоминания. Правда, отец не всегда жил с нами. Мама рассказывала, что у него ответственная работа, что она связана с перелетами… По крайней мере, мои самые ранние воспоминания с ним не связаны. Зато потом мы вдоволь общались. Папа наконец-то сделал свой выбор, остановился на той работе, которая позволяла ему больше и чаще бывать с семьей.
— Как правило, такая работа приносит меньше денег, — заметил Дэн, — а это ведь тоже важно.
— Дети не думают о деньгах, как ты не понимаешь.
— Но это ведь сказывается на семье. В любом случае. Разве не так? Вот вы — вы начали жить лучше или хуже?
— Не припомню, чтобы мы стали жить хуже. Всего хватало — и игрушек, и конфет. Я росла не слишком капризным ребенком. Может быть, потому, что родители всегда с пониманием относились к моим проделкам.
— А их было много, этих проделок? — задал вопрос Дэн, принимаясь за остатки соуса с картошкой.
— Я никогда не считала то, что делаю, проделками или какими-то выходками из ряда вон. Просто делала то, что мне нравится. Пускала мыльные пузыри, стригла кукол, делала им татуировки, много рисовала. Меня даже хотели отдать в художественную школу. Мама думала: вдруг я — новый гений?
— Судя по тому, что ты не стала художницей, никакой ты не гений? — пошутил Дэн.
Клер осталась серьезной, что случалось с ней нечасто:
— Все мы в чем-то гениальны. И ты тоже, хотя, может, даже не подозреваешь об этом. Я училась в художественной школе. Правда, недолго.
— Тебя с позором выгнали, — поддел Дэн, гоняя по тарелке последнюю картофелину, самую маленькую и самую, как водится, аппетитную. Картошка никак не желала сдаваться на милость Дэна, к тому же она была скользкой от сливочного соуса.
— Возможно, иногда я была слишком непоследовательна, — с достоинством ответила Клер. — Не очень понимала, почему я должна рисовать какую-нибудь пластиковую голову или фигуру, когда за окном такое ослепительное небо. Или белое облако на этом небе — в виде ключа, осьминога, банта, черепахи. Мне, конечно, тут же хотелось рисовать это облако. А рисунки, которые нужно было сдавать в карандаше, я раскрашивала так, как мне вздумается.
— И некому было проводить со мной воспитательные работы.
— Почему же? Было. Но кто мог заставить меня делать то, что мне не хотелось? Я ведь была ребенком.
— А потом ты выросла?
— В каком смысле?
— Я имею в виду: в один прекрасный день тебе пришлось осознать, что не получается все время делать только то, что тебе хочется.
— Я с этим боролась.
— И как успешно? — полюбопытствовал Дэн.
Им принесли кофе. Крепкий, горячий, ароматный.
Парок, поднимавшийся от кофе, в полумраке был почти незаметным. Он поднимался вверх, тянулся к потолку, вился, растворяясь в свете остроконечной лампы-звезды.
— С переменным успехом, — хихикнула Клер, — иногда действительность оказывалась сильнее меня. А иногда мне удавалось доказать, что правильно делать именно так, как я считаю нужным. Ну, и… Кроме того, пришлось пойти на кое-какие уступки родителям. В конце концов, это ведь они платили за мое обучение в колледже.
— Вот это я и называю взрослением, — Дэн откинулся на спинку дивана, с удовольствием вытянул ноги, случайно коснулся коленки Клер, обтянутой светлым чулком.
— Продолжаю считать, что очень важно делать в жизни то, что тебе хочется. Возьмем, например, тебя. Дэн, неужели тебе хочется каждый день вставать по будильнику? Ты поднимаешься, идешь в душ, пьешь кофе, ешь овсянку… или что ты там ешь?
— Это неважно, — Дэн махнул рукой, — с утра любой завтрак кажется невкусным. Ничего не лезет.
— Ладно, неважно. И вот ты садишься в машину, или втискиваешься в вагон метро, или берешь такси, или залезаешь в автобус. Ты едешь куда-то только затем, чтобы выполнять поручения людей с серьезными и важными лицами, в скучных деловых костюмах с галстуками. Неужели вся жизнь была придумана именно для этого? Если это так, то впору задуматься о том, как можно красиво умереть и избежать окончательного растворения во всем этом, — патетически закончила Клер.
Дэн расхохотался:
— Ну и фантазия у тебя, детка! — Он и сам не заметил, как назвал Клер деткой, это вылетело из его уст само собой, более того, оно прозвучало так естественно.
— Это не фантазии, — обиженно надулась Клер. Она хотела было пожаловаться ему на свою работу, но Дэн перебил ее:
— Мне моя работа нравится. Я считаю, что это дело развивает меня, кроме того, оно нужно людям, приносит им пользу. У меня неплохие коллеги. А что до того, что каждый день надо подниматься — должно же быть какое-то определенное время для того, чтобы собрать такую уйму людей в одном месте! Иначе мы так никогда бы и не собрались и не смогли бы приступить к работе.
— А с чем именно ты работаешь? — Клер с любопытством посмотрела на него.
— Чертежи, данные… Сбор и анализ информации. Приходится много чертить на компьютере и просто на бумаге.
— Так ты почти художник.
— А вот и нет. Мои расчеты должны быть точны. Мои чертежи строятся на проверенных данных и точных цифрах. Если расчеты будут неверными, то может рухнуть мост, подвести прочность здания, входами и выходами торгового центра невозможно будет пользоваться. Я не могу бросить работу в любой момент, как капризный ребенок, который хочет рисовать другое облако или яблоко другого цвета.
— На что это ты намекаешь?
— Да так. Ни на что особо.
— Прекрасно. А то я уже подумала, будто кто-то хочет меня обидеть.
Дэн с изумлением посмотрел на девушку:
— Клер, да ты что? Как я могу хотеть тебя обидеть? Просто многие вещи, о которых ты говоришь, не совсем привычны для меня.
— Недоступны для твоего восприятия.
— Зачем же так, — засмеялся Дэн.
— А у тебя много друзей?
— Ты знаешь, думаю, что не очень…
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
