— Как давно вы э-э… были вместе? — спросил следователь, потирая ладони.
— Больше года.
— Часто ссорились?
Андрей мотнул головой:
— Никогда.
Следователь чуть склонил голову набок:
— Это странно.
— Почему?
— Потому что все люди ссорятся.
— Мы с Таей были не все.
— Да-да, конечно. — Кононов достал из кармана платок и промокнул вспотевший лоб. Перехватив неприязненный взгляд Андрея, он нахмурился и спрятал платок. — Скажите, у Таи были недоброжелатели?
— Недоброжелатели? Это как — враги, что ли?
— Можно сказать и так.
— Нет, у Таи не было врагов. Ее все любили.
Бровки следователя саркастически взлетели вверх:
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно, — кивнул Андрей.
— Гм… Говорят, что характер у Таи был своевольный. Она никогда не лезла за словом в карман. Однажды даже назвала преподавателя болваном. Причем прямо на лекции. Это так?
— Он и был болваном.
Кононов скорбно вздохнул («молодежь, молодежь…»), затем дернул уголком рта и сказал:
— И все же, признайте, что это не совсем обычно.
— Что необычно? — вскинулся Андрей. — Что он оказался боЛваном?
— Что ваша подружка нахамила ему прямо во время занятия. В Америке бы ее за это отчислили из университета. Там с этим строго, не то что у нас.
Андрей напрягся.
— Я не понимаю, — сказал он, повысив голос. — К чему все эти вопросы? Вы что, всерьез думаете, что кто-то из тех, кого Тая обозвала болванами и дураками, отомстил ей? Но ведь это же бред!
— Убивают и за меньшее, — заметил следователь.
Андрей усмехнулся:
— Вам, конечно, лучше знать. Но, по-моему, это полный бред.
Кононов взял со стола папку, достал из нее лист бумаги, пробежал по нему глазами и спросил:
— Отец Таи преподает в вашем вузе?
— Нет, — ответил Андрей.
— А вы были с ним знакомы?
— Да.
— Как близко?
— Встречались несколько раз.
— И как он вам показался?
Андрей пожал плечами:
— Нормальный мужик.
— Помимо преподавательской деятельности у него есть другие источники дохода?
— Должны быть. Он пишет книги, рецензии. А почему вы меня об этом спрашиваете? Спросите его самого!
— Спросим, когда понадобится. Как вы думаете, Андрей, за что убили Таю?
На бледном лбу Андрея проступила морщина, глаза сухо заблестели.
— Если бы я только знал, — тихо и горестно проговорил он.
— Я объясню, почему спрашиваю. Вы ведь наверняка знаете о той демонстрации, которую провели иностранные студенты. Знаете и о лозунгах, которыми они размахивали. Так вот, могу со всей ответственностью сказать вам, что у нас нет оснований считать, будто бы Таю убили из-за ее национальности. Очень важно сейчас, чтобы частное мнение иностранных студентов не превратилось в массовую истерию, которая может захлестнуть весь город. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Не совсем. Я-то тут при чем?
— При том, что с вами многие сейчас захотят поговорить. Ну, знаете… эти мнимые «правозащитники», которым вечно кажется, что милиция сидит сложа руки.
— А разве это не так?
Кононов сдвинул брови и покачал головой:
— Не так.
— Тогда почему убийцы Таи все еще ходят по свету? Или вы ждете, пока они вырежут всех «черных» и «цветных»? Вам тогда легче будет дышать, правда?
Во взгляде следователя не осталось ни тени мягкости или душевности. Теперь эти глаза пылали ледяным огнем. Должно быть, такой же мертвый огонь мерцал в глазах Медузы горгоны, от взгляда которой каменели, едва на нее взглянув, люди и звери. Посеревшие губы Кононова приоткрылись, и Андрей услышал тихое и жестокое:
— Вон отсюда!
Рука следователя скользнула к авторучке. Он машинально подписал пропуск и толкнул его по столу Черкасову.
Когда Андрей взялся за ручку двери, Кононов его окликнул:
— Подожди!
Андрей обернулся. В руках у следователя была сигарета. Он прикурил от газовой зажигалки, помахал перед лицом рукой, отгоняя дым, и сказал:
— Я не хочу, чтобы мы расстались врагами. Ты погорячился, и я это понимаю. Молодым людям свойственна горячность. Подойди-ка сюда.
Андрей молча вернулся к столу.
— Сынок, — мягко заговорил следователь, — ты не должен на меня обижаться. По роду службы я обязан задавать прямые и нелицеприятные вопросы. Только так можно докопаться до истины, ты согласен?
Черкасов неопределенно хмыкнул.
— Трудно найти преступников, если никто не видел их лиц, — продолжил Кононов. — Важна любая мелочь, понимаешь? Никогда не знаешь заранее, какая ниточка приведет к убийцам.
— Может, стоит для начала поискать свидетелей? — предложил Андрей.
По лицу следователя пробежала тень, но на этот раз он сдержался.
— Мы этим занимаемся, — сухо сказал он.
— И что, есть какие-нибудь результаты?
— Честно?
— Честно.
— Нет. Но мы ищем.
— И долго еще будете искать?
— Сколько понадобится, столько и будем. — Внезапно на лице следователя возникла страшная усталость. Он вздохнул: — Пойми, сынок, мы не боги. И не все преступления удается раскрыть.
— А это?
Кононов дернул бровью:
— Слишком мало зацепок. — Он стряхнул с сигареты пепел и вновь посмотрел на Андрея. — Я говорил по телефону с твоей матерью. Между нами говоря, она считает, что у тебя от горя слегка поехала крыша. Думаю, тут она сгущает, но все же… Не хочу тебя огорчать, парень, но… Я бы на твоем месте особо не надеялся. Повторяю, убийцы не оставили никаких следов. И мой тебе совет: забудь эту неприятную историю, найди себе нормальную девушку… А что касается Таи — вспоминай о ней иногда. Но не более того.
— Все? — спросил Андрей.
— Все.
— Можно идти?
— Иди.
Андрей повернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета. Следователь посмотрел на дверь, почесал пальцем лоб и- задумчиво проговорил:
— Борзый парень. Не наделал бы дел.
6
— Андрюш, иди ужинать!
— Ма, я не хочу.
— Иди есть, говорю!
