— Ну что ж, — согласился Ленин. — В таком случае у нас остаётся последняя кандидатура, — он повернулся к Платтену.
— Мы просим вас быть нашим доверенным лицом в этом деле и взять на себя переговоры с Ромбергом. Мы уполномочиваем вас говорить с Ромбергом прямо от моего имени.
— Но совместима ли такая миссия с моей деятельностью как генерального секретаря швейцарской социал-демократической партии? Я должен подумать.
— А мы вас сейчас и не торопим, товарищ Платтен, — ухмыльнулся Ленин. — У вас есть целых три минуты.
Фриц Платтен понимал, чем рисковал бы в случае своего согласия. Ведь эта поездка, если она состоится, может серьёзно повредить его политической деятельности. Поэтому необходимо было немалое мужество, чтобы пойти на этот шаг. Тем не менее, после недолгого раздумья Платтен согласился. Ленин был чрезвычайно доволен и радостно потирал руки.
— Товарищ Платтен! Договариваемся сразу: имена остальных, кроме здесь присутствующих, едущих останутся неизвестными. Это архиважно! Переговоры должны ограничиться исключительно вопросами техники переезда.
— Понимаю, — кивнул Платтен.
Через три часа Ленин вместе с Платтеном выехали в Берн для встречи с послом Германии в Швейцарии Ромбергом, а оттуда в Берлин для окончательной утряски всего плана.
Впрочем, подозрительный и недоверчивый по натуре, Ульянов-Ленин не очень-то доверял и Фрицу Платтену, человеку, которому впоследствии он будет обязан не только своей успешной политической карьерой, но и жизнью (1 января 1918 года Ленин, Крупская и Платтен будут ехать в одном автомобиле на детское новогоднее представление и ёлку. Они попадут в засаду и раздастся выстрел: покушавшийся на Ленина был очень метким стрелком — если бы в самый последний момент Фриц Платтен не успел наклонить своей рукой голову вождя большевиков и принять выстрел на себя, возможно, триумфальное шествие советской власти, так и не начавшись, прервалось бы.). Во всяком случае, Ленин легко поддался уговорам Карла Радека привлечь к этому делу небезызвестного в Европе миллионера и кутилу, члена РСДРП и социал-демократической партии Германии, тайного агента немецкой разведки Александра Лазаревича Парвуса (Гельфанда).
При упоминании этого имени Ленин поморщился, но, после некоторого раздумья, согласился.
— Но учтите, Карл: я с этим человеком встречаться не буду. И он не должен знать, что я дал на это добро.
Парвус был одним из немногих людей, которых Ленин (подсознательно) боялся. Боялся именно его везучести и всесилия. Лидер большевиков знал, что именно Парвусу они были обязаны своим благополучием в последние годы пребывания в Швейцарии.
— Владимир Ильич, всё будет проходить в полной конспирации. Вы же меня знаете.
Ленин лукаво прищурился и дружески похлопал Радека по плечу. Ещё бы ему не знать Радека. Ведь именно Ленину тот обязан своим членством в РСДРП. После того, как в 1912 году Радек был пойман на воровстве партийных денег и части партийной библиотеки, члены ЦК социал-демократических партий Польши и Германии (в них обоих состоял Радек) исключили его из своих рядов по настоянию Розы Люксембург и с её же лёгкой руки среди социал-демократов пошла гулять новая кличка Карла — Радек-Крадек. Роза Люксембург настаивала на полном исключении Радека из социал-демократии и только Ленин сделал по-своему (преданные люди ему были нужны): он тут же кооптировал Радека в ЦК РСДРП(б).
Парвус с большим удовольствием откликнулся на предложение Радека. Он был умным человеком и не стал допытываться, кто уполномочивал Радека. И так было ясно, что без ведома Ленина контакты с ним не состоялись бы. Но, кроме всего прочего, Парвус был очень хитрым человеком (именно благодаря своей хитрости и нечистоплотности он и сколотил себе состояние, наследив не только в России и Германии, но даже и в безобидной Дании). И здесь Парвус понял, что пахнет большими деньгами, часть из которых пойдёт в карман ему лично.
Таким образом, переговоры Платтена изначально были обречены на успех, поскольку к ним тайно подключился Александр Парвус.
1 апреля в имперское казначейство ушла депеша следующего содержания:
"Берлин, 1.4.1917. Немедленно! Секретно!
Господину государственному секретарю имперского казначейства.
Имею честь просить выделить в распоряжение иностранной службы для целей политической пропаганды в России сумму в размере пяти миллионов марок из средств главы 6 раздела II чрезвычайного бюджета.
Был бы благодарен за возможно более быстрое исполнение.
Госсекретарь (подпись неразборчива)".
4 апреля прусский посланник в Мюнхене Тройтлер отправил срочную депешу в Берлин, в Министерство иностранных дел:
"Доктор Мюллер сообщил мне о намерении вернуть русских революционеров из Швейцарии через Германию и Скандинавию в Россию с тем, чтобы они там действовали в наших интересах. Они будут провезены в швейцарских вагонах. Агент Гельфанда, Георг Скларц, уже прибыл в Берлин, чтобы вести переговоры об этом путешествии...
Тройтлер".
В ленинском секретном архиве сохранился любопытнейший документ, датированный 16/29 ноября 1917 года: "Председателю Совета Народных Комиссаров.
Согласно резолюции, принятой на совещании народных комиссаров товарищей Ленина, Троцкого, Подвойского, Дыбенко и Володарского, мы произвели следующее:
1. В архиве министерства юстиции из дела об "измене" товарища Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. мы изъяли приказ германского имперского банка №7433 от второго марта 1917 года с разрешением платить деньги тт. Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому и др. за пропаганду мира в России.
2. Были просмотрены все книги банка Ниа в Стокгольме, заключающие счета тт. Ленина, Троцкого, Зиновьева и др., открытые по приказу германского имперского банка за №2754. Книги эти переданы Мюллеру, командированному из Берлина.
Уполномоченные народным комиссаром по иностранным делам Е. Поливанов, Г. Залкинд"...
Фриц Платтен с успехом выполнил свою миссию. Из Берна пришло от него письмо, в котором значилось, что переговоры пришли к благополучному концу, и что осталось только определить, кто поедет в поезде. Каждый из отъезжающих должен был дать подписку следующего содержания:
"Я, нижеподписавшийся, удостоверяю своей подписью:
1) что условия, установленные Платтеном с германским посольством, мне объявлены;
2) что я подчиняюсь распоряжениям руководителя поездки Платтена;
3) что мне сообщено известие из "Petit Parisien", согласно которому русское Временное правительство угрожает привлечь по обвинению в государственной измене тех русских, кои проедут через Германию;
4) что всю политическую ответственность за поездку я принимаю на себя;
5) что Платтеном мне гарантирована поездка только до Стокгольма.
