Было сырое субботнее утро. Они остановились в доме викария и забрали ключи. Контраст со старым, но теплым и уютным домом викария был очень заметен. Дождь стучал в высокие, узкие окна класса и капал на древние отливы. В доме царил мрак, словно вся школа была окутана туманом. Джиллиан, уже уставшая от споров с Дэвидом, теряя терпение, произнесла:
— Мне уже двадцать три года, и я могу позаботиться о себе сама.
— Если ты согласилась приехать в такое место, значит, ты не можешь сама о себе позаботиться.
— Здесь я смогу спокойно писать.
Марион не принимала новое увлечение дочери всерьез, но решила этого не говорить.
— Возвращайся в Стретфорд и пиши сколько хочешь. Там спокойно.
— И жить за счет семьи?
— Ты будешь не первым писателем, кто это делает. Ради бога, повзрослей же, наконец!
Анна, у которой было свободное от дежурств утро, приехала из любопытства, и поняла, что назревает серьезный скандал. Она миролюбиво проговорила:
— Ты можешь вытерпеть здесь полгода, а если нет, никто не мешает тебе уйти раньше. Возможно, так и поступила эта Стэншоу, и со временем ты выяснишь почему. — Она выразительно огляделась. — Если, конечно, не считать очевидных причин.
Джиллиан ответила:
— Днем я буду работать в школе, а по вечерам писать книгу.
Марион сердито воскликнула:
— Ты как будто крестоносец! Я и не знала, что молодежь в наше время проявляет такие благие порывы.
Джиллиан, не привыкшая к подобным резким высказываниям своей обычно мягкой матери, поморщилась.
Анна рассмеялась:
— Ради всего святого!
— В любом случае я остаюсь. Прошу прощения, если это вам неприятно, но я не собираюсь отступать.
Она подошла к окну. В тумане перед ней простирались выцветшие вересковые пустоши. Казалось, ее со всех сторон окружило одиночество. Внезапно Джиллиан вспомнила слова Иана Роско: «Если у вас есть воображение, представьте».
Джиллиан будет все свое свободное время тратить на работу над книгой. Она вдруг подумала, что и сама не знает, как воспримет вдруг свалившееся на нее одиночество. Она привыкла все время быть среди людей, а теперь добровольно обрекла себя на затворничество. Она вспомнила выражение лица Роско, и поняла, что он беспокоился за нее, он ведь знал это место, знал лучше ее и знал, с чем ей придется столкнуться. Никто не одобрял ее решения, но приезд в это ужасное место был порывом. Сопротивление еще больше ожесточило Джиллиан в принятом решении. Теперь она не могла не остаться здесь.
Глава 2
Иан Роско тоже действовал, подчиняясь порывам. Он желал для Джиллиан только лучшего и подарил ей Брэнди — молодого боксера. Роско привез в первый раз своего сына, Стивена, в школу, Брэнди был в машине. Он оказался хорошей сторожевой собакой. Джиллиан, стоя в классе в окружении любопытных детей и их родителей, выглядела так же, как и во время собеседования, — решительной, но совсем юной. Ночью она будет здесь одна, и собака составит ей компанию. Иан решил подождать, пока все разойдутся, и поговорить с ней. Он стоял со Стивеном в толпе, пока Джиллиан записывала имена. Комната была чистой, значит, викарий выполнил свое обещание насчет побелки. В углу Джиллиан установила кукольный домик — деревянное сооружение с маленькой дверцей красного цвета и детскими занавесками на окнах. Парты и стулья были расставлены в произвольном порядке. На полке красовались переплеты нескольких библиотечных книг.
Стивен подошел к парте, потрогал школьные принадлежности и серьезно произнес:
— Красиво.
Его отец последовал за ним и удивленно заметил:
— Думаю, со временем у вас все получится.
Джиллиан уловила изумление в его голосе.
— Я на это надеюсь.
Иан улыбнулся ей.
— Поздравляю! Должно быть, вам пришлось много потрудиться.
— У меня были помощники.
Ей удалось уговорить Дэвида построить кукольный домик. В библиотеке ей выдали книги. Ей пришлось потратить больше времени и изобретательности, нежели денег, на деревянные столы и школьные принадлежности. Анна, ничего не понимавшая в образовании, все же чувствовала, что атмосфера в классе много значит. Несчастным детям должно быть уютно в этой дыре, сказала она. Она сделала занавески для домика и купила на распродаже в больнице подержанные игрушки. Джиллиан приготовила карточки-подсказки, карточки для чтения и настенные таблицы, но мысль о работе со старшими детьми пугала ее. Ей еще не приходилось учить детей старше восьми лет. Дэвид помогал ей книгами и советами, впрочем, без особого энтузиазма.
— Это твое место, — сказал он, — и очень неудобное место. Если ты не справишься, у тебя будет повод отказаться.
Джиллиан неуверенно ответила:
— Я справлюсь.
— Ради всего святого, не считай это вызовом себе. Тебе ничего не нужно никому доказывать. Как твоя книга?
— Слабовата.
— И чего же ты надеешься добиться?
— Мира, когда закончится вся эта подготовка. Потом все пойдет по наезженной колее.
— Будешь писать роман?
— По вечерам и в выходные.
Джиллиан посмотрела на высокого светловолосого мальчика, стоявшего рядом с Ианом Роско. Сам Роско был темноволос и крепок. Вероятно, мальчик пошел в мать. Интересно, почему она не пришла? Некоторые родители явились из любопытства. Иан Роско был единственным, кто пришел без жены.
Роско подтолкнул мальчика вперед:
— Стивен, это твоя новая учительница, мисс Уорд.
Он представил их без тени снисхождения к ребенку. Джиллиан, верившая в возможность равенства, оценила его поступок. Она улыбнулась мальчику.
— Надеюсь, тебе здесь понравится, Стивен.
Он честно ответил:
— Со Стэнни было не очень весело.
Стэнни? Тут она догадалась. Мисс Стэншоу. Джиллиан решила сменить тему.
— Что тебе больше всего нравится делать? — спросила она.
— Я люблю рисовать.
— Отлично. У нас есть мольберты и краски. Займись пока, если хочешь, а я уточню подробности у твоего отца.
Темно-карие глаза Иана сузились от удивления.
— Вы всегда так дипломатичны?
— Трудно защищать того, кого не знаешь.
— Ваша работа будет заключаться в том, чтобы защищать себя. С ними не так-то просто.
Джиллиан уже это поняла. Кто-то произнес слово «штучка» достаточно громко, чтобы она могла услышать. Миссис Кендрик обеспокоенно спросила про чтение, письмо и арифметику. Работа предстоит нелегкая. Роско вспомнил про Брэнди, послушно сидящего за дверью.
